Главная
>
Обзоры судебной практики
>
Обзор судебной практики суда Чукотского автономного округа по гражданским делам за 3 квартал 2015 года
СУД ЧУКОТСКОГО АВТОНОМНОГО ОКРУГА
ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ СУДА
ЧУКОТСКОГО АВТОНОМНОГО ОКРУГА ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ
ЗА III КВАРТАЛ 2015 ГОДА
1. Дела, возникающие из трудовых правоотношений
1.1. В действиях работника, являющегося единственным кормильцем ребенка-инвалида в возрасте до восемнадцати лет, не поставившего в известность работодателя в период сокращения должности об увольнении супруга, отсутствует факт злоупотребления правом, поскольку в соответствии с абзацем 2 части 2 статьи 22 Трудового кодекса Российской Федерации на работодателе лежит обязанность по соблюдению гарантий, предусмотренных трудовым законодательством в отношении лиц с семейными обязанностями.
Решением Анадырского городского суда от 22 апреля 2015 года С.О. отказано в удовлетворении исковых требований к Управлению Федерального казначейства по Чукотскому автономному округу о восстановлении на работе, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула.
Отказывая С.О. в удовлетворении иска, суд первой инстанции исходил из того, что ответчиком при увольнении истицы по пункту 2 части 1 статьи 81 ТК РФ были в полном объеме соблюдены требования трудового законодательства, а неуведомление С.О., воспитывающей ребенка-инвалида до 18 лет, работодателя о том, что ее супруг на момент увольнения не состоит в трудовых отношениях, свидетельствует не о нарушении ответчиком статьи 261 ТК РФ, а о злоупотреблении истицей своими правами.
Отменяя решение суда первой инстанции и удовлетворяя исковые требования С.О., судебная коллегия признала, что указанный вывод суда первой инстанции основан на неправильном применении и толковании норм материального права, регулирующих спорные правоотношения, и сделан без учета следующих обстоятельств.
Как следует из материалов дела, истица С.О. на основании приказа по Управлению Федерального казначейства по ЧАО от <...> принята на работу к ответчику уборщиком служебных помещений с <...>.
<...> С.О. вручено уведомление о предстоящем увольнении по пункту 2 части 1 статьи 81 ТК РФ в связи с сокращением с <...> должности уборщика служебных помещений.
Приказом ответчика от <...> № <...> С.О. уволена <...> по пункту 2 части 1 статьи 81 ТК РФ в связи с сокращением штата работников организации.
В связи с нетрудоспособностью на момент увольнения дата увольнения истицы ответчиком была перенесена на <...> 2015 года.
Согласно части четвертой статьи 261 ТК РФ не допускается расторжение трудового договора по инициативе работодателя с родителем (иным законным представителем ребенка), являющимся единственным кормильцем ребенка-инвалида в возрасте до восемнадцати лет либо единственным кормильцем ребенка в возрасте до трех лет в семье, воспитывающей трех и более малолетних детей, если другой родитель или иной законный представитель ребенка не состоит в трудовых отношениях (за исключением увольнения по основаниям, предусмотренным пунктами 1, 5 - 8, 10 или 11 части первой статьи 81 или пунктом 2 статьи 336 ТК РФ).
Как следует из материалов дела, С.О. является матерью <ФИО>, <...> года рождения, который согласно справке Бюро МСЭ от 8 ноября 2014 года признан ребенком-инвалидом.
Судом первой инстанции также установлено и подтверждено материалами дела, что С.О. состоит в браке с <ФИО> и проживает совместно с ним и несовершеннолетним <ФИО>.
В деле представлена копия трудовой книжки <ФИО>, из которой видно, что <...> 2014 года он был уволен из ОАО "Анадырский морпорт" по соглашению сторон по пункту 1 части 1 статьи 77 ТК РФ.
При таких обстоятельствах на момент принятия ответчиком решения об увольнении С.О. она относилась к категории родителя, являющегося единственным кормильцем ребенка-инвалида в возрасте до восемнадцати лет, поскольку другой родитель ребенка не состоял в трудовых отношениях, и в силу приведенной выше части четвертой статьи 261 ТК РФ расторжение трудового договора с ней по инициативе работодателя не допускалось (за исключением увольнения по основаниям, предусмотренным пунктами 1, 5 - 8, 10 или 11 части первой статьи 81 или пунктом 2 статьи 336 ТК РФ).
Коллегия указала, что вывод суда первой инстанции в обжалуемом решении о том, что истица, не поставив работодателя в известность об увольнении супруга в период сокращения ответчиком занимаемой ею должности, фактически скрыла от работодателя эту информацию и таким образом злоупотребила своими правами, основан на неправильном толковании судом норм трудового законодательства и не соответствует фактическим обстоятельствам дела.
По смыслу содержащегося в пункте 27 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 марта 2004 года № 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации" разъяснения, на которое сослался суд первой инстанции в обжалуемом решении, с учетом положений пункта 1 статьи 10 ГК РФ, под злоупотреблением правом со стороны работника следует понимать заведомо недобросовестное осуществление им трудовых прав.
Такой заведомой недобросовестности со стороны истицы судом апелляционной инстанции не установлено и ответчиком не доказано.
Поскольку в соответствии с абзацем 2 части 2 статьи 22 ТК РФ работодатель обязан соблюдать трудовое законодательство и иные нормативные правовые акты, содержащие нормы трудового права, локальные нормативные акты, именно на нем лежит обязанность по соблюдению гарантий, предусмотренных трудовым законодательством в отношении лиц с семейными обязанностями.
Обобщая вышеизложенное, коллегия пришла к выводу о том, что ответчик произвел увольнение истицы по пункту 2 части 1 статьи 81 ТК РФ в нарушение статьи 261 ТК РФ, в связи с чем она в силу статьи 394 ТК РФ подлежала восстановлению на работе.
Дело № 2-279/15, № 33-103/15
судья Кодес А.В.
1.2. При разрешении споров, связанных с установлением законности увольнения по пункту 2 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации лица с семейными обязанностями, необходимо установить количество и возраст детей, воспитывающихся в семье работника, а также то, является ли он единственным кормильцем ребенка в возрасте до трех лет и состоит ли второй родитель этого ребенка в трудовых отношениях.
Решением Иультинского районного суда от 15 апреля 2015 года К.С. восстановлен на работе в должности водителя автомобиля хозяйственного отделения филиала Федерального бюджетного учреждения здравоохранения "Центр гигиены и эпидемиологии в Чукотском автономном округе".
Коллегия согласилась с выводами суда первой инстанции о том, что истец является единственным кормильцем ребенка в возрасте до трех лет в семье, воспитывающей трех и более малолетних детей, так как его супруга не работает, а в силу части 4 статьи 261 ТК РФ с такими работниками запрещено расторгать трудовой договор по инициативе работодателя.
Довод апелляционной жалобы ответчика о том, что К.С. не подпадает под категорию работников, с которыми в силу части 4 статьи 261 ТК РФ не может быть расторгнут трудовой договор по инициативе работодателя, коллегия признала не соответствующим фактическим обстоятельствам дела.
В силу части 4 статьи 261 ТК РФ расторжение трудового договора с родителем (иным законным представителем ребенка), являющимся единственным кормильцем ребенка в возрасте до трех лет в семье, воспитывающей трех и более малолетних детей, если другой родитель (иной законный представитель ребенка) не состоит в трудовых отношениях, по инициативе работодателя не допускается (за исключением увольнения по основаниям, предусмотренным пунктами 1, 5 - 8, 10 или 11 части первой статьи 81 или пунктом 2 статьи 336 ТК РФ).
Таким образом, юридическое значение для разрешения вопроса о том, относится ли К.С. к категории лиц, указанных в части 4 статьи 261 ТК РФ, имело установление количества и возраст детей, воспитывающихся в семье К.С., а также того, является ли он единственным кормильцем ребенка в возрасте до трех лет и состоит ли второй родитель этого ребенка в трудовых отношениях.
Как установлено судом первой инстанции и подтверждено материалами дела, К.С. состоит с 31 декабря 2011 года в браке с <ФИО>.
Согласно свидетельству о рождении К.С. и <ФИО> являются родителями <ФИО>, <...> года рождения.
Кроме того, <ФИО> является матерью малолетних <ФИО>, <...> года рождения, и <ФИО>, <...> года рождения.
Согласно справке № 14 Отдела социальной поддержки населения в Иультинском районе семья <ФИО> относится к категории многодетной семьи.
Материалами дела также подтверждено, что К.С. проживает <адрес>, вместе с членами семьи: женой <ФИО>, дочерью <ФИО>, <...> года рождения, дочерью <ФИО>, <...> года рождения, и сыном <ФИО>, <...> года рождения.
При этом <ФИО> и <ФИО> зарегистрированы по указанному адресу как по месту пребывания, а <ФИО> - как по месту жительства.
В соответствии со статьей 2 Семейного кодекса РФ к членам семьи относятся супруги, родители и дети.
Учитывая приведенную норму, а также фактические обстоятельства дела, коллегия пришла к выводу о том, что, вопреки утверждениям представителей ответчика в судебном заседании суда апелляционной инстанции, нашел свое подтверждение тот факт, что в семье К.С. и его жены <ФИО> воспитываются трое несовершеннолетних детей: дочь <ФИО>, <...> года рождения, дочь <ФИО>, <...> года рождения, и сын <ФИО>, <...> года рождения.
Из трудовой книжки <ФИО> следует, что она с 8 апреля 2014 года не работает.
Факт того, что К.С. является единственным кормильцем дочери <ФИО>, <...> года рождения, подтверждает и представленное ответчиком в суде апелляционной инстанции соглашение об уплате истцом алиментов на содержание несовершеннолетней <ФИО>, <...> года рождения, заключенное между <ФИО> и К.С.
Таким образом, истец, являющийся единственным кормильцем своей несовершеннолетней дочери <ФИО>, <...> года рождения, в семье, воспитывающей троих малолетних детей (до 14 лет), поскольку его супруга не состоит в трудовых отношениях, не подлежал увольнению по инициативе работодателя по пункту 2 части первой статьи 81 ТК РФ.
Утверждение ответчика в апелляционной жалобе о том, что К.С. не является родителем (законным представителем) малолетних <ФИО> и <ФИО> не имеет юридического значения при оценке законности увольнения истца, поскольку условия о том, что работник должен быть родителем всех малолетних детей, часть 4 статьи 261 ТК РФ не содержит.
Не имеет юридического значения при оценке законности увольнения и утверждение ответчика в апелляционной жалобе о недоказанности факта неполучения алиментов на содержание малолетних <ФИО>, <...> года рождения, и <ФИО>, <...> года рождения, поскольку из приведенной выше части 4 статьи 261 ТК РФ следует, что работник должен быть единственным кормильцем ребенка в возрасте до трех лет. Учитывая, что мать малолетней <ФИО>, <...> года рождения, не работает, то истец, будучи ее отцом, является ее единственным кормильцем.
Дело № 2-211/15, № 33-99/15
судья Пеннер И.А.
1.3. Работодатель несет ответственность за вред, причиненный жизни или здоровью работника при исполнении им трудовых обязанностей, в соответствии со статьями 1064, 1084, 1085 Гражданского кодекса Российской Федерации. Федеральный закон от 24.07.1998 г. № 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" не ограничивает права работников (застрахованных) на возмещение вреда в соответствии с другими законами, если обеспечение в порядке обязательного социального страхования не возмещает причиненный вред в полном объеме.
Решением Анадырского районного суда от 8 апреля 2015 года исковое заявление прокурора Анадырского района в интересах А.С. к Открытому акционерному обществу "Шахта "Угольная" о взыскании стоимости проезда к месту проведения медицинской экспертизы и обратно для установления профессионального заболевания удовлетворено. С Открытого акционерного общества "Шахта "Угольная" в пользу А.С. взыскана стоимость проезда к месту проведения медицинской экспертизы и обратно для установления профессионального заболевания.
Удовлетворяя требования А.С. и взыскивая с ответчика ОАО "Шахта "Угольная" сумму понесенных истцом расходов по проезду к месту проведения экспертизы связи заболевания с профессией, суд первой инстанции исходил из того, что вред здоровью в виде полученного профессионального заболевания причинен истцу в период работы у ответчика, в связи с чем последний обязан возместить дополнительные расходы, понесенные истцом в связи с полученным профессиональным заболеванием.
Указанный вывод суда первой инстанции коллегия признала основанным на правильном толковании норм материального права, регулирующих спорные правоотношения, а также на правильной оценке фактических обстоятельств дела, а довод ответчика в апелляционной жалобе о том, что суд должен был отказать истцу в удовлетворении иска в связи с пропуском им срока обращения в суд, установленного статьей 392 ТК РФ, необоснованным.
В соответствии со статьей 184 ТК РФ при повреждении здоровья или в случае смерти работника вследствие несчастного случая на производстве либо профессионального заболевания работнику возмещается его утраченный заработок (доход), а также связанные с повреждением здоровья дополнительные расходы.
Федеральным законом от 24 июля 1998 года № 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" установлено, что вред, причиненный здоровью или жизни работника при исполнении трудовых обязанностей, возмещается путем предоставления обеспечения по обязательному социальному страхованию от несчастных случаев и профессиональных заболеваний.
Вместе с тем названый Закон не ограничивает права застрахованных на возмещение вреда в соответствии с другими законами, если обеспечение в порядке обязательного социального страхования не возмещает причиненный вред в полном объеме. Пунктом 2 статьи 1 вышеназванного Закона прямо предусмотрено, что закон не ограничивает права застрахованных на возмещение вреда в размерах, превышающих обеспечение по страхованию.
Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 6 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 марта 2011 года № 2 "О применении судами законодательства об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний", работодатель несет ответственность за вред, причиненный жизни или здоровью работника при исполнении им трудовых обязанностей, в порядке, закрепленном главой 59 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Соответственно, общие гарантии возмещения вреда пострадавшему в результате несчастного случая на производстве и профессионального заболевания регламентируются Гражданским кодексом РФ.
Обобщая вышеизложенное, судебная коллегия указала, что суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что ответственность за вред, причиненный истцу при исполнении им трудовых обязанностей, должен нести ответчик в соответствии со статьями 1064, 1084, 1085 ГК РФ.
При таких обстоятельствах требования истца вытекают не из трудовых отношений, как ошибочно полагает ответчик, а из отношений, связанных с возмещением вреда, и к таким требованиям в силу пункта 4 статьи 208 ГК РФ срок исковой давности не применяется.
Коллегия также сочла несостоятельным утверждение истца о необходимости применения к возникшим правоотношениям статьи 323 ТК РФ.
В силу части 1 названной нормы для работников федеральных государственных органов, государственных внебюджетных фондов Российской Федерации, федеральных государственных учреждений, расположенных в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, коллективным договором может предусматриваться оплата за счет средств работодателя стоимости проезда в пределах территории Российской Федерации для медицинских консультаций или лечения при наличии соответствующего медицинского заключения, выданного в порядке, установленном федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, если соответствующие консультации или лечение не могут быть предоставлены по месту проживания.
Частью 3 статьи 323 ТК РФ определено, что гарантии медицинского обеспечения для работников других работодателей устанавливаются коллективными договорами.
Коллегия указала, что данной нормой Трудового кодекса Российской Федерации никаких гарантий для работников непосредственно не установлено, а лишь предусмотрена возможность их установления в сфере медицинского обслуживания иными источниками правового регулирования (например, коллективным договором). Кроме того, работник ответчика в Центр профпатологии выезжал не для консультации или лечения, а для проведения экспертизы связи заболевания с профессией, что ни консультацией, ни лечением по смыслу Федерального закона от 21.11.2011 г. № 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" не является.
Следовательно, указанная норма Трудового кодекса РФ не подлежала применению судом первой инстанции при рассмотрении настоящего спора.
Дело № 2-32/15, № 33-98/15
судья Косматенко О.А.
1.4. Суд, разрешая заявление о восстановлении пропущенного срока обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора, должен установить не только наличие уважительных причин в течение этого срока, но проверить и учесть всю совокупность обстоятельств конкретного дела: когда и в течение какого времени имели место обстоятельства, на которые ссылается истец в подтверждение уважительности причин пропуска срока обращения в суд; насколько эти обстоятельства мешали своевременному обращению истца в суд.
Решением Билибинского районного суда от 2 апреля 2015 года с "Азиатско-Тихоокеанского Банка" (открытого акционерного общества) в пользу С.Л. в счет компенсации расходов на оплату стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно взысканы денежные средства.
Удовлетворяя исковые требования С.Л., суд первой инстанции исходил из того, что истицей установленный ч. 1 ст. 392 ТК РФ трехмесячный срок обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора пропущен по уважительным причинам, в связи с чем он был восстановлен.
Судебная коллегия признала данный вывод суда первой инстанции не соответствующим фактическим обстоятельствам дела и закону.
В соответствии со ст. 392 ТК РФ работник имеет право обратиться в суд за разрешением индивидуального трудового спора в течение трех месяцев со дня, когда он узнал или должен был узнать о нарушении своего права, а по спорам об увольнении - в течение одного месяца со дня вручения ему копии приказа об увольнении либо со дня выдачи трудовой книжки.
Поскольку в настоящем деле индивидуальный трудовой спор не связан с увольнением, то срок обращения в суд для С.Л. составлял 3 месяца со дня, когда истица узнала или должна была узнать о нарушении своего права.
Вопреки доводу апелляционной жалобы ответчика о том, что днем, когда истица должна была узнать о нарушении своих прав, является 26 сентября 2014 года - день, когда истица заполнила бланк заявления о возмещении ей произведенных расходов, из которого следует, что стоимость возмещения составит <...> рублей, а также составила финансовый отчет, в котором указала, что стоимость проездных документов по норме составляет <...> рублей, а фактические расходы - <...> рубля, суд первой инстанции обоснованно определил началом течения срока обращения С.Л. в суд 28 октября 2014 года - день выплаты истице компенсации стоимости проезда в отпуск и обратно в размере <...> рублей. А соответственно, как правильно указал суд первой инстанции, последним днем обращения истицы в суд являлось 28 января 2015 года. Исковое заявление сдано С.Л. в канцелярию Билибинского районного суда 3 февраля 2015 года, т.е. по истечении установленного ч. 1 ст. 392 ТК РФ срока обращения в суд.
В силу ч. 3 ст. 392 ТК РФ при пропуске по уважительным причинам сроков, установленных данной статьей, они могут быть восстановлены судом.
Из разъяснений, содержащихся в абз. 5 п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17.03.2004 г. № 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации", следует, что в качестве уважительных причин пропуска срока обращения в суд могут расцениваться обстоятельства, препятствовавшие данному работнику своевременно обратиться с иском в суд за разрешением индивидуального трудового спора (например, болезнь истца, нахождение его в командировке, невозможность обращения в суд вследствие непреодолимой силы, необходимость осуществления ухода за тяжелобольными членами семьи).
В обоснование причин пропуска срока обращения в суд истица сослалась на выезд в период с 5 ноября по 20 декабря 2014 года в г. Ростов-на-Дону по семейным обстоятельствам: у дочери были тяжелые роды и она вынуждена была ухаживать за ней, а также за новорожденной внучкой, а также на то обстоятельство, что по возвращении в г. Билибино она заболела и с 22 по 31 декабря 2014 года находилась на амбулаторном лечении, что подтверждается листком временной нетрудоспособности.
Суд первой инстанции, ссылаясь на эти причины, а также на то, что срок пропущен истицей незначительно (на 6 дней), пришел к выводу, что срок обращения в суд подлежит восстановлению. При этом судом не исследовались какие-либо доказательства, подтверждающие уважительность приведенных истицей причин пропуска срока обращения в суд, кроме заявления С.Л. о предоставлении ей отпуска с <...> 2014 года на 46 календарных дней, приказов "АТБ" (ОАО) от <...> 2014 года № <...> и № <...> о предоставлении С.Л. очередного отпуска и отпуска без сохранения заработной платы на период с <...> по <...> 2014 года, а также авиабилетов, свидетельствующих, что 10 ноября 2014 года истица вылетела из г. Билибино (а/п Кепервеем) и прибыла в г. Ростов-на-Дону 11 ноября 2014 года, а 16 декабря 2014 года вылетела из г. Ростов-на-Дону и прибыла в г. Билибино (а/п Кепервеем) 18 декабря 2014 года. Выводы суда об уважительности приведенных истицей причин основаны на признании представителем ответчика в судебном заседании обстоятельств, указанных истицей.
Вместе с тем судебная коллегия указала, что наличие приведенных истицей уважительных причин, вопреки выводу суда первой инстанции в обжалуемом решении, не препятствовало истице своевременно обратиться в суд.
Как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации в своих решениях, предусмотренный ч. 1 ст. 392 ТК РФ трехмесячный срок для обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора является более коротким по сравнению с общим сроком исковой давности, установленным гражданским законодательством. Однако такой срок, выступая в качестве одного из необходимых правовых условий для достижения оптимального согласования интересов сторон трудовых отношений, не может быть признан неразумным и несоразмерным; установленные ст. 392 ТК РФ сокращенный срок для обращения в суд и правила его исчисления направлены на быстрое и эффективное восстановление нарушенных прав работника и по своей продолжительности этот срок является достаточным для обращения в суд (Определения от 21.05.1999 г. № 73-О, от 12.07.2005 г. № 312-О, от 15.11.2007 г. № 728-О-О, от 21.02.2008 г. № 73-О-О, от 05.03.2009 г. № 295-О-О и др.).
Анализ ч. 3 ст. 392 ТК РФ во взаимосвязи с частью первой этой же статьи, а также с разъяснениями Пленума Верховного Суда РФ "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации" свидетельствует о том, что суд, разрешая заявление о восстановлении пропущенного срока обращения в суд, должен не просто установить наличие уважительных причин в течение этого срока, но проверить и учесть всю совокупность обстоятельств конкретного дела: когда и в течение какого времени имели место обстоятельства, на которые ссылается истец в подтверждение уважительности причин пропуска срока обращения в суд; насколько эти обстоятельства мешали своевременному обращению истца в суд.
Суд первой инстанции не дал надлежащей оценки всем обстоятельствам дела при разрешении заявления С.Л. о восстановлении пропущенного срока на обращение в суд.
Так, из материалов дела усматривается, что приведенные истицей причины пропуска трехмесячного срока обращения в суд имели место в начале течения этого срока: истица фактически отсутствовала по месту жительства с 10 ноября по 18 декабря 2014 года; была временно нетрудоспособна с 22 по 31 декабря 2014 года. В остальное же время, в том числе с 1 по 28 января 2015 года (непосредственно перед окончанием срока обращения в суд), какие-либо обстоятельства, препятствовавшие своевременному обращению истицы в суд, отсутствовали.
Более того, 13 января 2015 года С.Л. обратилась к руководству "АТБ" (ОАО): председателю правления <ФИО> и первому заместителю председателя правления <ФИО> с заявлением о выплате стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно в полном объеме.
Данный факт также подтверждает то обстоятельство, что С.Л. не была лишена возможности своевременно обратиться в суд с аналогичным заявлением.
Ссылки С.Л. в возражениях на апелляционную жалобу на то, что, обращаясь 29 октября 2014 года и 13 января 2015 года к руководству "АТБ" (ОАО), она пыталась разрешить возникший спор во внесудебном порядке, не имеют правового значения при решении вопроса о восстановлении срока обращения в суд, поскольку указанная причина не может быть признана уважительной причиной пропуска срока в свете вышеприведенных разъяснений постановления Пленума Верховного Суда РФ, согласно которым к числу уважительных причин пропуска срока могут быть отнесены только те обстоятельства, которые препятствовали работнику своевременно обратиться с иском в суд за разрешением индивидуального трудового спора. Соответственно, желание работника разрешить спор во внесудебном порядке является субъективным волеизъявлением работника и его нельзя признать причиной, объективно препятствующей обращению гражданина в суд.
Вопреки указаниям истицы в возражениях на апелляционную жалобу, судебная коллегия признала, что праздничные дни с 1 по 11 января 2015 года не препятствовали своевременному обращению в суд, а, напротив, способствовали ему, потому что в эти дни истица имела больше возможностей, дополнительного времени для написания заявления в суд, так как данные дни являлись нерабочими.
При таких обстоятельствах коллегия пришла к выводу о том, что у С.Л. имелась реальная возможность своевременного обращения в суд по вышеуказанному индивидуальному трудовому спору, в связи с чем суд первой инстанции необоснованно восстановил пропущенный ею срок обращения в суд.
Отменяя решение суда первой инстанции, судебная коллегия на основании вышеизложенного приняла новое решение об отказе С.Л. в удовлетворении ее исковых требований к "АТБ" (ОАО) в связи с пропуском установленного ч. 1 ст. 392 ТК РФ срока обращения в суд.
Дело № 2-16/15, № 33-94/15
судья Осипов С.Ф.
1.5. Отношения, возникшие на основании гражданско-правовых договоров, которыми фактически установлены обязанность исполнителя (работника) подчиняться правилам внутреннего трудового распорядка, а также лично выполнять определенную, заранее обусловленную трудовую функцию, тождественную той, которую исполнитель (работник) ранее выполнял по трудовому договору до его увольнения по сокращению штатов, по своей правовой природе являются трудовыми.
Решением Билибинского районного суда от 12 мая 2015 года оставлено без удовлетворения исковое заявление Э. к Муниципальному автономному учреждению культуры "Центральная библиотека Билибинского муниципального района" о признании отношений трудовыми, внесении записи в трудовую книжку и других требованиях.
Отменяя решение суда первой инстанции и удовлетворяя заявленные исковые требования, судебная коллегия пришла к следующему.
В соответствии со статьей 15 ТК РФ трудовые отношения - отношения, основанные на соглашении между работником и работодателем о личном выполнении работником за плату трудовой функции (работы по должности в соответствии со штатным расписанием, профессии, специальности с указанием квалификации; конкретного вида поручаемой работнику работы), подчинении работника правилам внутреннего трудового распорядка при обеспечении работодателем условий труда, предусмотренных трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, коллективным договором, соглашениями, локальными нормативными актами, трудовым договором. Заключение гражданско-правовых договоров, фактически регулирующих трудовые отношения между работником и работодателем, не допускается.
В силу статьи 56 ТК РФ трудовой договор - соглашение между работодателем и работником, в соответствии с которым работодатель обязуется предоставить работнику работу по обусловленной трудовой функции, обеспечить условия труда, предусмотренные трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, коллективным договором, соглашениями, локальными нормативными актами и данным соглашением, своевременно и в полном размере выплачивать работнику заработную плату, а работник обязуется лично выполнять определенную этим соглашением трудовую функцию, соблюдать правила внутреннего трудового распорядка, действующие у данного работодателя.
Учитывая приведенные положения закона, к характерным признакам трудового правоотношения, как обоснованно указал суд первой инстанции, относятся: личный характер прав и обязанностей работника; обязанность работника выполнять определенную, заранее обусловленную трудовую функцию; подчинение работника правилам внутреннего трудового распорядка при обеспечении работодателем условий труда; возмездный характер (оплата производится за труд).
Как следует из материалов дела, согласно заключенным с Э. договорам на выполнение работ (оказание услуг) от 20 января 2014 года, 3 февраля 2014 года, 3 марта 2014 года, 1 апреля 2014 года, 1 мая 2014 года, последняя обязалась выполнять работу по проверке целостности здания и помещений библиотеки в нерабочие часы, а из договоров от 2 июня 2014 года, 9 июля 2014 года, 1 августа 2014 года, 1 сентября 2014 года, 3 октября 2014 года, 5 ноября 2014 года, 4 декабря 2014 года - работу по уборке служебных и подсобных помещений библиотеки, мест общего пользования.
Оценив предмет оспариваемых договоров (совокупность работ, действий, обязательств, характеризующих сущность заключаемой сделки), коллегия признала заслуживающим внимания довод апелляционной жалобы истицы о том, что данными договорами фактически закреплена ее обязанность выполнять определенную, заранее обусловленную трудовую функцию - работу по проверке целостности здания и помещений библиотеки в нерабочие часы, а также по уборке служебных и подсобных помещений библиотеки. Из объяснений истицы, показаний свидетеля <ФИО>, должностной инструкции уборщика производственных и служебных помещений следует, что с регулированием отношений посредством гражданско-правовых договоров обязанности истицы, которые она выполняла до увольнения по сокращению штатов из МАУК "ЦБ БМР", фактически не изменились.
Коллегия признала обоснованным также довод апелляционной жалобы истицы о том, что оспариваемыми договорами был закреплен личный характер ее обязанностей. Так, договоры, заключенные в период с января по май 2014 года, не предусматривают возможности привлечения других лиц для выполнения работ (оказания услуг) по этим договорам. Это же обстоятельство фактически подтвердила в судебном заседании 21 апреля 2015 года представитель ответчика <ФИО>, указавшая, что (далее дословно): "В библиотеке имеется большая коллекция книжных материалов, которая является весьма ценным имуществом, и если при выполнении услуг будут заходить бесконтрольно посторонние люди, обеспечить сохранность имущества будет проблематично". Начиная с июня 2014 года, личный характер обязанностей работника прямо предусмотрен пунктами 3.3.2 договоров: "Исполнитель обязан: выполнять услуги лично".
Коллегия признала доказанным и факт подчинения Э. правилам внутреннего трудового распорядка. В ходе производства по делу истица последовательно утверждала о том, что, выполняя возложенные на нее трудовые функции сторожа, выходила на работу с 19 часов до 9 часов по графику, установленному руководителем, а выполняя функции уборщицы, - с 10 до 17 часов, без перерыва на обед, по согласованию с руководителем, при режиме работы библиотеки с 9 до 17 часов, с перерывом на обед с 13 до 14 часов. Все ранние уходы с работы, отсутствие на работе (при наличии уважительных причин) оговаривала с руководителем. Ее график работы с заключением гражданско-правовых договоров остался неизменным. Указанное обстоятельство подтвердили в суде свидетель <ФИО>, пояснившая, что режим работы Э. в качестве уборщицы был с 10 до 17 часов без перерыва на обед, и, несмотря на увольнение и заключение гражданско-правовых договоров, остался неизменным; свидетель <ФИО>, пояснившая, что рабочий день Э. начинался ранее 11 часов и заканчивался в 16 часов, преждевременный уход с работы согласовывался с руководителем библиотеки; свидетель <ФИО>, хотя и отрицавшая факт существования установленного режима работы для Э., но подтвердившая, что о приходе и уходе с работы истица должна была уведомлять лицо, осуществляющее в организации ответчика административные функции. Коллегия оценила критически утверждение представителя ответчика <ФИО> в суде первой инстанции о том, что уведомление руководства о преждевременном уходе с работы было личной инициативной истицы и не носило разрешительного характера, поскольку это утверждение опровергается совокупностью исследованных в ходе производства по делу доказательств. Неведение ответчиком табеля учета рабочего времени Э. само по себе не свидетельствует об отсутствии трудовых правоотношений.
Что касается возмездного характера договоров, то коллегия, несмотря на то, что утверждение истицы о применении ответчиком при расчете с ней тарифных ставок и окладов не нашло своего подтверждения в ходе судебного разбирательства, пришла к выводу о том, что оплата ответчиком работ (услуг) по договорам производилась не за конечный результат: отсутствие жалоб заказчика на своевременность и качество оказанных услуг, как это определил суд первой инстанции и утверждал ответчик, а за выполнение Э. конкретной трудовой функции. К такому выводу коллегия пришла с учетом характера выполняемой Э. работы, а также анализа размеров денежного вознаграждения, полученного ею по спорным договорам, и размеров заработной платы, получаемой истицей до увольнения из организации ответчика по сокращению штатов, являющихся приблизительно одинаковыми. Сама по себе оплата труда Э. по статье расходов, предназначенной для оплаты договоров гражданско-правового характера, а не для оплаты труда работников, не свидетельствует о правовой природе договора.
Оценивая характер сложившихся между сторонами спора отношений, коллегия приняла во внимание факт обеспечения работодателем условий труда Э., на что указывала истица, не отрицал в судебных заседаниях представитель ответчика, и что прямо предусмотрено пунктами 3.3.1 договоров от июня - декабря 2014 года: "Заказчик обязан обеспечить Исполнителя всем необходимым для выполнения услуг, предусмотренных настоящим Договором", а также то обстоятельство, что договоры на выполнение работ (оказание услуг) системно перезаключались сторонами на новый срок по окончании срока предыдущего договора, сложившиеся между сторонами спора отношения, несмотря на ежемесячное перезаключение договоров, носили явно выраженный длящийся и постоянный характер, истица была допущена к работе по гражданско-правовому договору уже на следующий день после увольнения из организации ответчика по сокращению штатов.
Ссылку суда первой инстанции в обжалуемом решении на непредоставление Э. ответчику документов, необходимых для предъявления при заключении трудового договора и заявления о приеме на работу, отсутствие приказа о приеме на работу, отсутствие должности сторожа и уборщицы в штатном расписании ответчика коллегия признала необоснованной, поскольку приведенные судом обстоятельства не исключают возможности признания отношений между Э. и МАУК "ЦБ БМР" трудовыми, при наличии в этих отношениях признаков трудового договора. Более того, надлежащее оформление приема на работу в силу статьи 68 ТК РФ является обязанностью работодателя.
Учитывая изложенное, принимая во внимание положения части третьей статьи 19.1 ТК РФ, согласно которой неустранимые сомнения при рассмотрении судом споров о признании отношений, возникших на основании гражданско-правового договора, трудовыми отношениями толкуются в пользу наличия трудовых отношений, коллегия, с учетом фактических обстоятельств дела, сочла обоснованным довод апелляционной жалобы истицы о существовании между Э. и МАУК "ЦБ БМР" трудовых отношений в спорный период, поскольку это подтверждено совокупностью установленных судом обстоятельств.
Учитывая, что все юридически значимые обстоятельства спора установлены на основании имеющихся материалов дела, с которыми стороны ознакомлены, коллегия в соответствии со статьей 328 ГПК РФ отменила решение суда первой инстанции и вынесла по делу новое решение об удовлетворении исковых требований Э. к МАУК "ЦБ БМР" о признании отношений по договорам на выполнение работ трудовыми отношениями, понуждении ответчика внести в трудовую книжку Э. сведения о работе в период с 20 января 2014 года по 31 декабря 2014 года.
Дело № 2-48/15, № 33-111/15
судья Толстокорый А.Н.
1.6. Право на оплату один раз в два года за счет средств работодателя стоимости проезда к месту использования отпуска и обратно законодатель связывает с реализацией работником права на ежегодный оплачиваемый отпуск.
Решением Анадырского районного суда от 17 июня 2015 года исковое заявление Л.Г. к Федеральному государственному бюджетному учреждению "Главный центр информационных технологий и метеорологического обслуживания авиации Федеральной службы по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды" (ФГБУ "Авиаметтелеком Росгидромета") о взыскании компенсации расходов по оплате проезда к месту отдыха и обратно, компенсации морального вреда удовлетворено в полном объеме.
Удовлетворяя требование Л.Г. о компенсации расходов, затраченных на проезд, суд первой инстанции исходил из того, что с 1 марта 2013 года (по истечении шести месяцев непрерывной работы у работодателя) истица имела право на ежегодный оплачиваемый отпуск за период с 1 сентября 2012 года по 31 августа 2013 года, а также на оплату проезда к месту проведения отпуска и обратно за период с 1 сентября 2012 года по 31 августа 2014 года. Приняв во внимание, что Л.Г., находясь в вынужденном прогуле по вине работодателя, была лишена возможности воспользоваться отпуском, и, соответственно, правом на оплату проезда, суд пришел к выводу о необходимости компенсации фактически понесенных Л.Г. расходов, связанных с ее выездом в феврале - мае 2014 года к месту отдыха и обратно. Суд также удовлетворил требование истицы о взыскании денежной компенсации морального вреда, причиненного работодателем допущенным нарушением прав работника.
Отменяя решение суда первой инстанции и отказывая в удовлетворении исковых требований Л.Г., коллегия указала следующее.
В соответствии с частью 1 статьи 325 ТК РФ лица, работающие в организациях, расположенных в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, имеют право на оплату один раз в два года за счет средств работодателя стоимости проезда и провоза багажа в пределах территории Российской Федерации к месту использования отпуска и обратно. Право на компенсацию указанных расходов возникает у работника одновременно с правом на получение ежегодного оплачиваемого отпуска за первый год работы в данной организации.
Таким образом, как обоснованно указал в апелляционной жалобе ответчик, законодатель связал право на оплату один раз в два года за счет средств работодателя стоимости проезда к месту использования отпуска с реализацией работником права на ежегодный оплачиваемый отпуск.
Учитывая, что выезд Л.Г. в феврале - мае 2014 года не был связан с реализацией ею права на ежегодный оплачиваемый отпуск, а понесенные затраты не являлись затратами, связанными с проездом к месту использования отпуска и обратно, они не подлежали возмещению за счет средств работодателя.
При этом сама по себе невозможность реализации Л.Г. названных прав, а также причины, препятствующие этому, юридического значения не имеют, поскольку значимым в данном случае является факт использования ежегодного оплачиваемого отпуска одновременно с проездом.
Дело № 2-73/15, № 33-128/15
судья Косматенко О.А.
...
3. Процессуальные вопросы
3.1. Если лицо не наделено специальными процессуальными правомочиями, предусмотренными в ст. 54 ГПК РФ, в том числе правом на подписание и предъявление в суд исковых заявлений от имени юридического лица, то оно не вправе в порядке передоверия наделять данными полномочиями другого представителя юридического лица.
Решением Анадырского городского суда от 7 апреля 2015 года исковые требования ООО "ЧукотЖилСервис-Анадырь" к К.О., Т.Н., Т.Д., К.А. о взыскании задолженности по оплате жилого помещения, коммунальных услуг, пени и расходов по оплате государственной пошлины удовлетворены частично. С ответчиков в пользу ООО "ЧукотЖилСервис-Анадырь" в солидарном порядке взыскана сумма основной задолженности по оплате жилого помещения и коммунальных услуг за период с 1 августа 2012 года по 30 ноября 2014 года, а также расходы по оплате государственной пошлины.
Отменяя решение суда первой инстанции и оставляя исковое заявление ООО "ЧукотЖилСервис-Анадырь" без рассмотрения, коллегия указала следующее.
Согласно ч. 4 ст. 131 ГПК РФ исковое заявление подписывается истцом или его представителем при наличии у него полномочий на подписание заявления и предъявление его в суд.
Исходя из положений ст. 132 ГПК РФ, к исковому заявлению прилагаются доверенность или иной документ, удостоверяющие полномочия представителя истца.
В силу ч. 3 ст. 53 ГПК РФ (в редакции, действовавшей на момент предъявления иска в суд - 30 января 2015 года) доверенность от имени организации выдается за подписью ее руководителя или иного уполномоченного на это ее учредительными документами лица, скрепленной печатью этой организации.
При этом на основании ст. 54 ГПК РФ право представителя на подписание искового заявления, предъявление его в суд, передачу спора на рассмотрение третейского суда, предъявление встречного иска, полный или частичный отказ от исковых требований, уменьшение их размера, признание иска, изменение предмета или основания иска, заключение мирового соглашения, передачу полномочий другому лицу (передоверие), обжалование судебного постановления, предъявление исполнительного документа к взысканию, получение присужденного имущества или денег должно быть специально оговорено в доверенности, выданной представляемым лицом.
Таким образом, гражданским процессуальным законодательством предусмотрены специальные правила относительно закрепления в доверенности полномочий представителя на подписание искового заявления и предъявление его в суд: эти права должны быть отдельно оговорены в доверенности. Соответственно, суд при поступлении искового заявления, подписанного представителем лица, должен тщательно проверить соблюдение требований ч. 3 ст. 53, ст. 54 ГПК РФ.
Из п. 10.4 Устава ООО "ЧЖС-Анадырь" следует, что правом на выдачу доверенностей на право представительства от имени Общества, в том числе доверенностей с правом передоверия, обладает только генеральный директор Общества.
Как усматривается из материалов дела, исковое заявление от имени истца ООО "ЧЖС-Анадырь" подписано представителем по доверенности <ФИО> и подано в суд 30 января 2015 года.
<ФИО> действовала на основании доверенности от 15 октября 2014 года № 6, выданной ООО "ЧЖС-Анадырь" в лице заместителя генерального директора <ФИО>. В доверенности закреплено, в том числе право <ФИО> подписывать и подавать в суды всех уровней исковые заявления (заявления, жалобы, встречные иски).
Заместитель генерального директора <ФИО>, в свою очередь, выдавая доверенность <ФИО>, действовал на основании доверенности от 15 августа 2014 года № 3, выданной генеральным директором ООО "ЧЖС-Анадырь" <ФИО>, согласно которой ООО "ЧЖС-Анадырь" в лице генерального директора делегирует <ФИО> право подписи документов, связанных с деятельностью ООО "ЧЖС-Анадырь", а именно: договоров; сопроводительных писем; документов, связанных с экономической деятельностью; деловой переписки с государственными и муниципальными органами, учреждениями и организациями; доверенностей работникам для представления интересов ООО "ЧЖС-Анадырь".
Между тем доверенностью от 15 августа 2014 года <ФИО> не предоставлены полномочия по наделению представителей юридического лица специальными процессуальными правомочиями, предусмотренными ст. 54 ГПК РФ, в том числе правом на подписание и предъявление в суд исковых заявлений от имени ООО "ЧЖС-Анадырь". Уставом ООО "ЧЖС-Анадырь" такие полномочия заместителю генерального директора Общества также не предоставлены.
На основании изложенного, принимая во внимание вышеприведенные положения ст. 54 ГПК РФ, коллегия пришла к выводу, что <ФИО>, подписывая доверенность на имя ФИО57 от имени ООО "ЧЖС-Анадырь", не имел полномочий на наделение ее правом подписания исковых заявлений и предъявление их в суд от имени юридического лица. Следовательно, исковое заявление подписано от имени ООО "ЧЖС-Анадырь" и подано в суд лицом, не имеющим полномочий на его подписание и предъявление в суд, в связи с чем у суда первой инстанции отсутствовали законные основания для принятия данного искового заявления к своему производству и рассмотрения дела по существу.
В связи с изложенным решение суда первой инстанции отменено, а исковое заявление ООО "ЧукотЖилСервис-Анадырь" в соответствии с абз. 4 ст. 222 ГПК РФ оставлено без рассмотрения.
Дело № 2-182/15, № 33-102/15
судья Кодес А.В.
3.2. В случае обращения в суд с заявлением о восстановлении пропущенного срока, установленного для устранения недостатков искового заявления, суду следует отказать в принятии такого заявления в соответствии с частью 4 статьи 1, пунктом 1 части 1 статьи 134 ГПК РФ.
Определением Чаунского районного суда от 17 марта 2015 года заявление З. о восстановлении пропущенного срока для устранения недостатков искового заявления З. к обществу с ограниченной ответственностью "Золоторудная компания "Майское" о признании увольнения незаконным и других требованиях - возвращено заявителю со всеми приложенными к нему документами".
Возвращая заявление З. о восстановлении пропущенного срока, предоставленного для устранения недостатков поданного им искового заявления, суд первой инстанции исходил из того, что пропущенный процессуальный срок, назначенный определением суда для устранения недостатков иска, не может быть восстановлен, поскольку статьей 112 ГПК РФ предусмотрено восстановление сроков, установленных федеральным законом.
Коллегия признала соответствующим закону и фактическим обстоятельствам дела вывод суда первой инстанции об отсутствии правовых оснований для рассмотрения по существу указанного процессуального вопроса.
Вместе с тем коллегия не согласилась с выводами суда первой инстанции о возвращении заявления З. о восстановлении пропущенного срока, установленного судом для устранения недостатков искового заявления, на основании части 4 статьи 1 ГПК РФ (аналогия закона), пункта 2 части 1 статьи 135 ГПК РФ.
Исходя из правовой природы срока, предоставленного судьей для устранения недостатков искового заявления, процессуальным законом (статьи 111, 112 ГПК РФ) не установлена возможность восстановления этого срока. Соответственно заявителю не предоставлено право на подачу заявления для рассмотрения этого процессуального вопроса. Такое заявление не подлежит разрешению судом.
Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации не установлены нормы, закрепляющие действия суда в случае подачи лицами, участвующими в деле, заявления о восстановлении пропущенного процессуального срока, предоставленного судом для исправления недостатков заявления.
Вместе с тем в силу части 4 статьи 1 ГПК РФ в случае отсутствия нормы процессуального права, регулирующей отношения, возникшие в ходе гражданского судопроизводства, федеральные суды общей юрисдикции и мировые судьи применяют норму, регулирующую сходные отношения (аналогия закона), а при отсутствии такой нормы действуют исходя из принципов осуществления правосудия в Российской Федерации (аналогия права).
Согласно пункту 1 части 1 статьи 134 ГПК РФ судья отказывает в принятии искового заявления в случае, если заявление не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства.
Учитывая, что в данном случае заявителю не предоставлено право на подачу заявления о восстановлении пропущенного срока, установленного для устранения недостатков искового заявления, то суду первой инстанции следовало отказать в принятии заявления З. в соответствии с частью 4 статьи 1, пунктом 1 части 1 статьи 134 ГПК РФ, а не возвратить ему это заявление на основании пункта 2 части 1 статьи 135 ГПК РФ, как это сделал суд. Применение судом по аналогии пункта 2 части 1 статьи 135 ГПК РФ предполагает наличие у заявителя права на обращение в суд с таким заявлением и не препятствует его повторному обращению в суд в случае, если будут устранены допущенные нарушения.
Дело № 05-37/м-96/2014, № 33-121/15
судья Крючкова Е.В.
3.3. Представительный орган работников, в частности, Совет трудового коллектива, не обладает полномочиями по обращению в суд за защитой прав, свобод и законных интересов трудового коллектива.
Решением Анадырского районного суда от 17 июня 2015 года А.О. отказано в удовлетворении заявления о признании незаконными действия прокуратуры Анадырского района Чукотского автономного округа в части неознакомления с коллективной жалобой (обращением) работников открытого акционерного общества "Шахта "Угольная", на основании которой в феврале 2015 года прокурор Анадырского района провел проверку исполнения трудового законодательства по выплате заработной платы за декабрь 2014 года, возложении обязанности предоставить для ознакомления коллективную жалобу (обращение) работников открытого акционерного общества "Шахта "Угольная", на основании которой в феврале 2015 года прокурор Анадырского района провел проверку исполнения трудового законодательства по выплате заработной платы за декабрь 2014 года, возложении обязанности на прокурора Анадырского района принести извинения коллективу открытого акционерного общества "Шахта "Угольная" путем направления письменного обращения либо лично о непредставлении "коллективной" жалобы и дискредитации всех работников шахты.
Отменяя решение суда первой инстанции и прекращая производство по делу, судебная коллегия пришла к следующему.
Согласно абзацу 2 статьи 220 ГПК РФ суд прекращает производство по делу, если дело не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства по основаниям, предусмотренным пунктом 1 части 1 статьи 134 ГПК РФ.
В соответствии со статьей 254 ГПК РФ гражданин, организация вправе оспорить в суде решение, действие (бездействие) органа государственной власти, органа местного самоуправления, должностного лица, государственного или муниципального служащего, если считают, что нарушены их права и свободы.
Из содержания заявления А.О., имеющейся в деле выписки из протокола собрания Совета трудового коллектива ОАО "Шахта "Угольная" усматривается, что, несмотря на то, что заявление подано А.О. от своего имени, фактически она обратилась в суд по поручению и от имени Совета трудового коллектива ОАО "Шахта "Угольная" в интересах трудового коллектива предприятия.
По общему правилу, граждане и организации в силу статей 3 и 4 ГПК РФ вправе обратиться в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов.
Совет трудового коллектива ОАО "Шахта "Угольная" таким правом не наделен.
Статья 23 ТК РФ определяет социальное партнерство в сфере труда как систему взаимоотношений между работниками (представителями работников), работодателями (представителями работодателей), органами государственной власти, органами местного самоуправления, направленную на обеспечение согласования интересов работников и работодателей по вопросам регулирования трудовых отношений и иных непосредственно связанных с ними отношений.
В соответствии с частью 1 статьи 29 ТК РФ представителями работников в социальном партнерстве являются: профессиональные союзы и их объединения, иные профсоюзные организации, предусмотренные уставами общероссийских, межрегиональных профсоюзов, или иные представители, избираемые работниками в случаях, предусмотренных данным Кодексом.
Согласно части 1 статьи 31 ТК РФ в случаях, когда работники данного работодателя не объединены в какие-либо первичные профсоюзные организации или ни одна из имеющихся первичных профсоюзных организаций не объединяет более половины работников данного работодателя и не уполномочена в порядке, установленном ТК РФ, представлять интересы всех работников в социальном партнерстве на локальном уровне, на общем собрании (конференции) работников для осуществления указанных полномочий тайным голосованием может быть избран из числа работников иной представитель (представительный орган).
Таким образом, полномочия представительного органа, в частности, Совета трудового коллектива, ограничены представлением интересов работников, занятых у конкретного работодателя, в отношениях социального партнерства на локальном уровне.
Иными полномочиями, в частности, правом на обращение в суд, такой представительный орган не наделен.
Доказательства, свидетельствующие о том, что А.О. при обращении в суд представляла интересы других лиц (трудового коллектива ОАО "Шахта "Угольная") и имела на это соответствующие полномочия, в материалах дела отсутствуют.
Не обладала А.О. правом на обращение в суд в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц и на основании статьи 46 ГПК РФ, поскольку законом не предусмотрена возможность обращения граждан в суд в интересах трудового коллектива.
Что касается защиты А.О. собственных интересов, как одного из членов трудового коллектива, то ненаправление прокурором Анадырского района в ее адрес копии коллективной жалобы очевидно не нарушало ее прав, свобод и законных интересов, поскольку, как видно из материалов дела, А.О. с заявлением о направлении в ее адрес копии данной жалобы в прокуратуру Анадырского района не обращалась.
При указанных обстоятельствах суду первой инстанции следовало отказать А.О. в принятии заявления, поданного последней как в интересах трудового коллектива (независимо от того, подано это заявление от имени Совета трудового коллектива или от ее имени), так и в собственных интересах, на основании пункта 1 части 1 статьи 134 ГПК РФ, а не рассматривать данное дело по существу.
Допущенное судом первой инстанции на стадии принятия заявления А.О. нарушение норм процессуального права привело к вынесению неправильного судебного решения, что в соответствии с пунктом 4 части 1 статьи 330 ГПК РФ явилось основанием к отмене решения суда первой инстанции в апелляционном порядке, с прекращением производства по делу в соответствии с абзацем 2 статьи 220 ГПК РФ.
Дело № 2-174/15, № 33-124/15
судья Горбунова Г.С.
3.4. Разрешение вопроса о соблюдении срока обращения в суд с заявлением о пересмотре судебного постановления по вновь открывшимся обстоятельствам является обязанностью суда независимо от заявления об этом стороны в споре.
Определением Билибинского районного суда от 26 июня 2015 года К.Е. отказано в пересмотре судебного постановления - решения Билибинского районного суда ЧАО от 13 июля 2011 года по вновь открывшимся обстоятельствам.
Отказывая в удовлетворении заявления К.Е. о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам решения Билибинского районного суда от 13 июля 2011 года по гражданскому делу № 2-94/2011, суд первой инстанции исходил из того, что заявителем без уважительных причин пропущен предусмотренный статьей 394 ГПК РФ трехмесячный срок обращения в суд с таким заявлением.
Судебная коллегия признала данный вывод суда первой инстанции соответствующим фактическим обстоятельствам дела и закону, основанным на правильном применении норм процессуального права.
Коллегия сочла основанным на неправильном толковании заявителем норм процессуального закона довод частной жалобы со ссылкой на часть 6 статьи 152 ГПК РФ о том, что суд в нарушение требований статьи 12 ГПК РФ разрешил вопрос о пропуске К.Е. срока обращения в суд в отсутствие заявления об этом ответчика.
Предусмотренный частью 6 статьи 152 ГПК РФ порядок рассмотрения вопроса о пропуске истцом без уважительных причин срока исковой давности для защиты права и установленного федеральным законом срока обращения в суд (по заявлению стороны в споре) распространяется на сроки, установленные материальными законами (Гражданский кодекс РФ, Трудовой кодекс РФ).
Право на совершение процессуальных действий, в частности, право на подачу заявления о пересмотре судебного постановления по вновь открывшимся обстоятельствам погашается с истечением установленного федеральным законом процессуального срока в соответствии со статьей 109 ГПК РФ. Пропущенный по уважительным причинам процессуальный срок может быть восстановлен в порядке, установленном статьей 112 ГПК РФ.
По смыслу разъяснений Верховного Суда РФ, приведенных в пункте 4 Постановления Пленума от 11 декабря 2012 года № 31 "О применении норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении судами заявлений, представлений о пересмотре по вновь открывшимся или новым обстоятельствам вступивших в законную силу судебных постановлений", выяснение в судебном заседании вопроса о соблюдении срока обращения в суд с заявлением о пересмотре судебного постановления по вновь открывшимся обстоятельствам является обязанностью суда независимо от заявления об этом стороны в споре.
Исходя из изложенного, разрешение судом первой инстанции вопроса о соблюдении К.Е. срока обращения в суд с заявлением о пересмотре судебного постановления по вновь открывшимся обстоятельствам без заявления о его пропуске ответчиком не противоречит действующему процессуальному законодательству.
Дело № 2-94/11, № 33-129/15
судья Толстокорый А.Н.
Источник
Если информации, представленной на сайте, не хватило для решения Вашей проблемы – звоните по телефону
юрист по трудовому праву
Главная
>
Обзоры судебной практики
>
Обзор судебной практики суда Чукотского автономного округа по гражданским делам за 3 квартал 2015 года
СУД ЧУКОТСКОГО АВТОНОМНОГО ОКРУГА
ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ СУДА
ЧУКОТСКОГО АВТОНОМНОГО ОКРУГА ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ
ЗА III КВАРТАЛ 2015 ГОДА
1. Дела, возникающие из трудовых правоотношений
1.1. В действиях работника, являющегося единственным кормильцем ребенка-инвалида в возрасте до восемнадцати лет, не поставившего в известность работодателя в период сокращения должности об увольнении супруга, отсутствует факт злоупотребления правом, поскольку в соответствии с абзацем 2 части 2 статьи 22 Трудового кодекса Российской Федерации на работодателе лежит обязанность по соблюдению гарантий, предусмотренных трудовым законодательством в отношении лиц с семейными обязанностями.
Решением Анадырского городского суда от 22 апреля 2015 года С.О. отказано в удовлетворении исковых требований к Управлению Федерального казначейства по Чукотскому автономному округу о восстановлении на работе, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула.
Отказывая С.О. в удовлетворении иска, суд первой инстанции исходил из того, что ответчиком при увольнении истицы по пункту 2 части 1 статьи 81 ТК РФ были в полном объеме соблюдены требования трудового законодательства, а неуведомление С.О., воспитывающей ребенка-инвалида до 18 лет, работодателя о том, что ее супруг на момент увольнения не состоит в трудовых отношениях, свидетельствует не о нарушении ответчиком статьи 261 ТК РФ, а о злоупотреблении истицей своими правами.
Отменяя решение суда первой инстанции и удовлетворяя исковые требования С.О., судебная коллегия признала, что указанный вывод суда первой инстанции основан на неправильном применении и толковании норм материального права, регулирующих спорные правоотношения, и сделан без учета следующих обстоятельств.
Как следует из материалов дела, истица С.О. на основании приказа по Управлению Федерального казначейства по ЧАО от <...> принята на работу к ответчику уборщиком служебных помещений с <...>.
<...> С.О. вручено уведомление о предстоящем увольнении по пункту 2 части 1 статьи 81 ТК РФ в связи с сокращением с <...> должности уборщика служебных помещений.
Приказом ответчика от <...> № <...> С.О. уволена <...> по пункту 2 части 1 статьи 81 ТК РФ в связи с сокращением штата работников организации.
В связи с нетрудоспособностью на момент увольнения дата увольнения истицы ответчиком была перенесена на <...> 2015 года.
Согласно части четвертой статьи 261 ТК РФ не допускается расторжение трудового договора по инициативе работодателя с родителем (иным законным представителем ребенка), являющимся единственным кормильцем ребенка-инвалида в возрасте до восемнадцати лет либо единственным кормильцем ребенка в возрасте до трех лет в семье, воспитывающей трех и более малолетних детей, если другой родитель или иной законный представитель ребенка не состоит в трудовых отношениях (за исключением увольнения по основаниям, предусмотренным пунктами 1, 5 - 8, 10 или 11 части первой статьи 81 или пунктом 2 статьи 336 ТК РФ).
Как следует из материалов дела, С.О. является матерью <ФИО>, <...> года рождения, который согласно справке Бюро МСЭ от 8 ноября 2014 года признан ребенком-инвалидом.
Судом первой инстанции также установлено и подтверждено материалами дела, что С.О. состоит в браке с <ФИО> и проживает совместно с ним и несовершеннолетним <ФИО>.
В деле представлена копия трудовой книжки <ФИО>, из которой видно, что <...> 2014 года он был уволен из ОАО "Анадырский морпорт" по соглашению сторон по пункту 1 части 1 статьи 77 ТК РФ.
При таких обстоятельствах на момент принятия ответчиком решения об увольнении С.О. она относилась к категории родителя, являющегося единственным кормильцем ребенка-инвалида в возрасте до восемнадцати лет, поскольку другой родитель ребенка не состоял в трудовых отношениях, и в силу приведенной выше части четвертой статьи 261 ТК РФ расторжение трудового договора с ней по инициативе работодателя не допускалось (за исключением увольнения по основаниям, предусмотренным пунктами 1, 5 - 8, 10 или 11 части первой статьи 81 или пунктом 2 статьи 336 ТК РФ).
Коллегия указала, что вывод суда первой инстанции в обжалуемом решении о том, что истица, не поставив работодателя в известность об увольнении супруга в период сокращения ответчиком занимаемой ею должности, фактически скрыла от работодателя эту информацию и таким образом злоупотребила своими правами, основан на неправильном толковании судом норм трудового законодательства и не соответствует фактическим обстоятельствам дела.
По смыслу содержащегося в пункте 27 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 марта 2004 года № 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации" разъяснения, на которое сослался суд первой инстанции в обжалуемом решении, с учетом положений пункта 1 статьи 10 ГК РФ, под злоупотреблением правом со стороны работника следует понимать заведомо недобросовестное осуществление им трудовых прав.
Такой заведомой недобросовестности со стороны истицы судом апелляционной инстанции не установлено и ответчиком не доказано.
Поскольку в соответствии с абзацем 2 части 2 статьи 22 ТК РФ работодатель обязан соблюдать трудовое законодательство и иные нормативные правовые акты, содержащие нормы трудового права, локальные нормативные акты, именно на нем лежит обязанность по соблюдению гарантий, предусмотренных трудовым законодательством в отношении лиц с семейными обязанностями.
Обобщая вышеизложенное, коллегия пришла к выводу о том, что ответчик произвел увольнение истицы по пункту 2 части 1 статьи 81 ТК РФ в нарушение статьи 261 ТК РФ, в связи с чем она в силу статьи 394 ТК РФ подлежала восстановлению на работе.
Дело № 2-279/15, № 33-103/15
судья Кодес А.В.
1.2. При разрешении споров, связанных с установлением законности увольнения по пункту 2 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации лица с семейными обязанностями, необходимо установить количество и возраст детей, воспитывающихся в семье работника, а также то, является ли он единственным кормильцем ребенка в возрасте до трех лет и состоит ли второй родитель этого ребенка в трудовых отношениях.
Решением Иультинского районного суда от 15 апреля 2015 года К.С. восстановлен на работе в должности водителя автомобиля хозяйственного отделения филиала Федерального бюджетного учреждения здравоохранения "Центр гигиены и эпидемиологии в Чукотском автономном округе".
Коллегия согласилась с выводами суда первой инстанции о том, что истец является единственным кормильцем ребенка в возрасте до трех лет в семье, воспитывающей трех и более малолетних детей, так как его супруга не работает, а в силу части 4 статьи 261 ТК РФ с такими работниками запрещено расторгать трудовой договор по инициативе работодателя.
Довод апелляционной жалобы ответчика о том, что К.С. не подпадает под категорию работников, с которыми в силу части 4 статьи 261 ТК РФ не может быть расторгнут трудовой договор по инициативе работодателя, коллегия признала не соответствующим фактическим обстоятельствам дела.
В силу части 4 статьи 261 ТК РФ расторжение трудового договора с родителем (иным законным представителем ребенка), являющимся единственным кормильцем ребенка в возрасте до трех лет в семье, воспитывающей трех и более малолетних детей, если другой родитель (иной законный представитель ребенка) не состоит в трудовых отношениях, по инициативе работодателя не допускается (за исключением увольнения по основаниям, предусмотренным пунктами 1, 5 - 8, 10 или 11 части первой статьи 81 или пунктом 2 статьи 336 ТК РФ).
Таким образом, юридическое значение для разрешения вопроса о том, относится ли К.С. к категории лиц, указанных в части 4 статьи 261 ТК РФ, имело установление количества и возраст детей, воспитывающихся в семье К.С., а также того, является ли он единственным кормильцем ребенка в возрасте до трех лет и состоит ли второй родитель этого ребенка в трудовых отношениях.
Как установлено судом первой инстанции и подтверждено материалами дела, К.С. состоит с 31 декабря 2011 года в браке с <ФИО>.
Согласно свидетельству о рождении К.С. и <ФИО> являются родителями <ФИО>, <...> года рождения.
Кроме того, <ФИО> является матерью малолетних <ФИО>, <...> года рождения, и <ФИО>, <...> года рождения.
Согласно справке № 14 Отдела социальной поддержки населения в Иультинском районе семья <ФИО> относится к категории многодетной семьи.
Материалами дела также подтверждено, что К.С. проживает <адрес>, вместе с членами семьи: женой <ФИО>, дочерью <ФИО>, <...> года рождения, дочерью <ФИО>, <...> года рождения, и сыном <ФИО>, <...> года рождения.
При этом <ФИО> и <ФИО> зарегистрированы по указанному адресу как по месту пребывания, а <ФИО> - как по месту жительства.
В соответствии со статьей 2 Семейного кодекса РФ к членам семьи относятся супруги, родители и дети.
Учитывая приведенную норму, а также фактические обстоятельства дела, коллегия пришла к выводу о том, что, вопреки утверждениям представителей ответчика в судебном заседании суда апелляционной инстанции, нашел свое подтверждение тот факт, что в семье К.С. и его жены <ФИО> воспитываются трое несовершеннолетних детей: дочь <ФИО>, <...> года рождения, дочь <ФИО>, <...> года рождения, и сын <ФИО>, <...> года рождения.
Из трудовой книжки <ФИО> следует, что она с 8 апреля 2014 года не работает.
Факт того, что К.С. является единственным кормильцем дочери <ФИО>, <...> года рождения, подтверждает и представленное ответчиком в суде апелляционной инстанции соглашение об уплате истцом алиментов на содержание несовершеннолетней <ФИО>, <...> года рождения, заключенное между <ФИО> и К.С.
Таким образом, истец, являющийся единственным кормильцем своей несовершеннолетней дочери <ФИО>, <...> года рождения, в семье, воспитывающей троих малолетних детей (до 14 лет), поскольку его супруга не состоит в трудовых отношениях, не подлежал увольнению по инициативе работодателя по пункту 2 части первой статьи 81 ТК РФ.
Утверждение ответчика в апелляционной жалобе о том, что К.С. не является родителем (законным представителем) малолетних <ФИО> и <ФИО> не имеет юридического значения при оценке законности увольнения истца, поскольку условия о том, что работник должен быть родителем всех малолетних детей, часть 4 статьи 261 ТК РФ не содержит.
Не имеет юридического значения при оценке законности увольнения и утверждение ответчика в апелляционной жалобе о недоказанности факта неполучения алиментов на содержание малолетних <ФИО>, <...> года рождения, и <ФИО>, <...> года рождения, поскольку из приведенной выше части 4 статьи 261 ТК РФ следует, что работник должен быть единственным кормильцем ребенка в возрасте до трех лет. Учитывая, что мать малолетней <ФИО>, <...> года рождения, не работает, то истец, будучи ее отцом, является ее единственным кормильцем.
Дело № 2-211/15, № 33-99/15
судья Пеннер И.А.
1.3. Работодатель несет ответственность за вред, причиненный жизни или здоровью работника при исполнении им трудовых обязанностей, в соответствии со статьями 1064, 1084, 1085 Гражданского кодекса Российской Федерации. Федеральный закон от 24.07.1998 г. № 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" не ограничивает права работников (застрахованных) на возмещение вреда в соответствии с другими законами, если обеспечение в порядке обязательного социального страхования не возмещает причиненный вред в полном объеме.
Решением Анадырского районного суда от 8 апреля 2015 года исковое заявление прокурора Анадырского района в интересах А.С. к Открытому акционерному обществу "Шахта "Угольная" о взыскании стоимости проезда к месту проведения медицинской экспертизы и обратно для установления профессионального заболевания удовлетворено. С Открытого акционерного общества "Шахта "Угольная" в пользу А.С. взыскана стоимость проезда к месту проведения медицинской экспертизы и обратно для установления профессионального заболевания.
Удовлетворяя требования А.С. и взыскивая с ответчика ОАО "Шахта "Угольная" сумму понесенных истцом расходов по проезду к месту проведения экспертизы связи заболевания с профессией, суд первой инстанции исходил из того, что вред здоровью в виде полученного профессионального заболевания причинен истцу в период работы у ответчика, в связи с чем последний обязан возместить дополнительные расходы, понесенные истцом в связи с полученным профессиональным заболеванием.
Указанный вывод суда первой инстанции коллегия признала основанным на правильном толковании норм материального права, регулирующих спорные правоотношения, а также на правильной оценке фактических обстоятельств дела, а довод ответчика в апелляционной жалобе о том, что суд должен был отказать истцу в удовлетворении иска в связи с пропуском им срока обращения в суд, установленного статьей 392 ТК РФ, необоснованным.
В соответствии со статьей 184 ТК РФ при повреждении здоровья или в случае смерти работника вследствие несчастного случая на производстве либо профессионального заболевания работнику возмещается его утраченный заработок (доход), а также связанные с повреждением здоровья дополнительные расходы.
Федеральным законом от 24 июля 1998 года № 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" установлено, что вред, причиненный здоровью или жизни работника при исполнении трудовых обязанностей, возмещается путем предоставления обеспечения по обязательному социальному страхованию от несчастных случаев и профессиональных заболеваний.
Вместе с тем названый Закон не ограничивает права застрахованных на возмещение вреда в соответствии с другими законами, если обеспечение в порядке обязательного социального страхования не возмещает причиненный вред в полном объеме. Пунктом 2 статьи 1 вышеназванного Закона прямо предусмотрено, что закон не ограничивает права застрахованных на возмещение вреда в размерах, превышающих обеспечение по страхованию.
Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 6 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 марта 2011 года № 2 "О применении судами законодательства об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний", работодатель несет ответственность за вред, причиненный жизни или здоровью работника при исполнении им трудовых обязанностей, в порядке, закрепленном главой 59 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Соответственно, общие гарантии возмещения вреда пострадавшему в результате несчастного случая на производстве и профессионального заболевания регламентируются Гражданским кодексом РФ.
Обобщая вышеизложенное, судебная коллегия указала, что суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что ответственность за вред, причиненный истцу при исполнении им трудовых обязанностей, должен нести ответчик в соответствии со статьями 1064, 1084, 1085 ГК РФ.
При таких обстоятельствах требования истца вытекают не из трудовых отношений, как ошибочно полагает ответчик, а из отношений, связанных с возмещением вреда, и к таким требованиям в силу пункта 4 статьи 208 ГК РФ срок исковой давности не применяется.
Коллегия также сочла несостоятельным утверждение истца о необходимости применения к возникшим правоотношениям статьи 323 ТК РФ.
В силу части 1 названной нормы для работников федеральных государственных органов, государственных внебюджетных фондов Российской Федерации, федеральных государственных учреждений, расположенных в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, коллективным договором может предусматриваться оплата за счет средств работодателя стоимости проезда в пределах территории Российской Федерации для медицинских консультаций или лечения при наличии соответствующего медицинского заключения, выданного в порядке, установленном федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, если соответствующие консультации или лечение не могут быть предоставлены по месту проживания.
Частью 3 статьи 323 ТК РФ определено, что гарантии медицинского обеспечения для работников других работодателей устанавливаются коллективными договорами.
Коллегия указала, что данной нормой Трудового кодекса Российской Федерации никаких гарантий для работников непосредственно не установлено, а лишь предусмотрена возможность их установления в сфере медицинского обслуживания иными источниками правового регулирования (например, коллективным договором). Кроме того, работник ответчика в Центр профпатологии выезжал не для консультации или лечения, а для проведения экспертизы связи заболевания с профессией, что ни консультацией, ни лечением по смыслу Федерального закона от 21.11.2011 г. № 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" не является. Следовательно, указанная норма Трудового кодекса РФ не подлежала применению судом первой инстанции при рассмотрении настоящего спора.
Дело № 2-32/15, № 33-98/15
судья Косматенко О.А.
1.4. Суд, разрешая заявление о восстановлении пропущенного срока обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора, должен установить не только наличие уважительных причин в течение этого срока, но проверить и учесть всю совокупность обстоятельств конкретного дела: когда и в течение какого времени имели место обстоятельства, на которые ссылается истец в подтверждение уважительности причин пропуска срока обращения в суд; насколько эти обстоятельства мешали своевременному обращению истца в суд.
Решением Билибинского районного суда от 2 апреля 2015 года с "Азиатско-Тихоокеанского Банка" (открытого акционерного общества) в пользу С.Л. в счет компенсации расходов на оплату стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно взысканы денежные средства.
Удовлетворяя исковые требования С.Л., суд первой инстанции исходил из того, что истицей установленный ч. 1 ст. 392 ТК РФ трехмесячный срок обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора пропущен по уважительным причинам, в связи с чем он был восстановлен.
Судебная коллегия признала данный вывод суда первой инстанции не соответствующим фактическим обстоятельствам дела и закону.
В соответствии со ст. 392 ТК РФ работник имеет право обратиться в суд за разрешением индивидуального трудового спора в течение трех месяцев со дня, когда он узнал или должен был узнать о нарушении своего права, а по спорам об увольнении - в течение одного месяца со дня вручения ему копии приказа об увольнении либо со дня выдачи трудовой книжки.
Поскольку в настоящем деле индивидуальный трудовой спор не связан с увольнением, то срок обращения в суд для С.Л. составлял 3 месяца со дня, когда истица узнала или должна была узнать о нарушении своего права.
Вопреки доводу апелляционной жалобы ответчика о том, что днем, когда истица должна была узнать о нарушении своих прав, является 26 сентября 2014 года - день, когда истица заполнила бланк заявления о возмещении ей произведенных расходов, из которого следует, что стоимость возмещения составит <...> рублей, а также составила финансовый отчет, в котором указала, что стоимость проездных документов по норме составляет <...> рублей, а фактические расходы - <...> рубля, суд первой инстанции обоснованно определил началом течения срока обращения С.Л. в суд 28 октября 2014 года - день выплаты истице компенсации стоимости проезда в отпуск и обратно в размере <...> рублей. А соответственно, как правильно указал суд первой инстанции, последним днем обращения истицы в суд являлось 28 января 2015 года. Исковое заявление сдано С.Л. в канцелярию Билибинского районного суда 3 февраля 2015 года, т.е. по истечении установленного ч. 1 ст. 392 ТК РФ срока обращения в суд.
В силу ч. 3 ст. 392 ТК РФ при пропуске по уважительным причинам сроков, установленных данной статьей, они могут быть восстановлены судом.
Из разъяснений, содержащихся в абз. 5 п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17.03.2004 г. № 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации", следует, что в качестве уважительных причин пропуска срока обращения в суд могут расцениваться обстоятельства, препятствовавшие данному работнику своевременно обратиться с иском в суд за разрешением индивидуального трудового спора (например, болезнь истца, нахождение его в командировке, невозможность обращения в суд вследствие непреодолимой силы, необходимость осуществления ухода за тяжелобольными членами семьи).
В обоснование причин пропуска срока обращения в суд истица сослалась на выезд в период с 5 ноября по 20 декабря 2014 года в г. Ростов-на-Дону по семейным обстоятельствам: у дочери были тяжелые роды и она вынуждена была ухаживать за ней, а также за новорожденной внучкой, а также на то обстоятельство, что по возвращении в г. Билибино она заболела и с 22 по 31 декабря 2014 года находилась на амбулаторном лечении, что подтверждается листком временной нетрудоспособности.
Суд первой инстанции, ссылаясь на эти причины, а также на то, что срок пропущен истицей незначительно (на 6 дней), пришел к выводу, что срок обращения в суд подлежит восстановлению. При этом судом не исследовались какие-либо доказательства, подтверждающие уважительность приведенных истицей причин пропуска срока обращения в суд, кроме заявления С.Л. о предоставлении ей отпуска с <...> 2014 года на 46 календарных дней, приказов "АТБ" (ОАО) от <...> 2014 года № <...> и № <...> о предоставлении С.Л. очередного отпуска и отпуска без сохранения заработной платы на период с <...> по <...> 2014 года, а также авиабилетов, свидетельствующих, что 10 ноября 2014 года истица вылетела из г. Билибино (а/п Кепервеем) и прибыла в г. Ростов-на-Дону 11 ноября 2014 года, а 16 декабря 2014 года вылетела из г. Ростов-на-Дону и прибыла в г. Билибино (а/п Кепервеем) 18 декабря 2014 года. Выводы суда об уважительности приведенных истицей причин основаны на признании представителем ответчика в судебном заседании обстоятельств, указанных истицей.
Вместе с тем судебная коллегия указала, что наличие приведенных истицей уважительных причин, вопреки выводу суда первой инстанции в обжалуемом решении, не препятствовало истице своевременно обратиться в суд.
Как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации в своих решениях, предусмотренный ч. 1 ст. 392 ТК РФ трехмесячный срок для обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора является более коротким по сравнению с общим сроком исковой давности, установленным гражданским законодательством. Однако такой срок, выступая в качестве одного из необходимых правовых условий для достижения оптимального согласования интересов сторон трудовых отношений, не может быть признан неразумным и несоразмерным; установленные ст. 392 ТК РФ сокращенный срок для обращения в суд и правила его исчисления направлены на быстрое и эффективное восстановление нарушенных прав работника и по своей продолжительности этот срок является достаточным для обращения в суд (Определения от 21.05.1999 г. № 73-О, от 12.07.2005 г. № 312-О, от 15.11.2007 г. № 728-О-О, от 21.02.2008 г. № 73-О-О, от 05.03.2009 г. № 295-О-О и др.).
Анализ ч. 3 ст. 392 ТК РФ во взаимосвязи с частью первой этой же статьи, а также с разъяснениями Пленума Верховного Суда РФ "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации" свидетельствует о том, что суд, разрешая заявление о восстановлении пропущенного срока обращения в суд, должен не просто установить наличие уважительных причин в течение этого срока, но проверить и учесть всю совокупность обстоятельств конкретного дела: когда и в течение какого времени имели место обстоятельства, на которые ссылается истец в подтверждение уважительности причин пропуска срока обращения в суд; насколько эти обстоятельства мешали своевременному обращению истца в суд.
Суд первой инстанции не дал надлежащей оценки всем обстоятельствам дела при разрешении заявления С.Л. о восстановлении пропущенного срока на обращение в суд.
Так, из материалов дела усматривается, что приведенные истицей причины пропуска трехмесячного срока обращения в суд имели место в начале течения этого срока: истица фактически отсутствовала по месту жительства с 10 ноября по 18 декабря 2014 года; была временно нетрудоспособна с 22 по 31 декабря 2014 года. В остальное же время, в том числе с 1 по 28 января 2015 года (непосредственно перед окончанием срока обращения в суд), какие-либо обстоятельства, препятствовавшие своевременному обращению истицы в суд, отсутствовали.
Более того, 13 января 2015 года С.Л. обратилась к руководству "АТБ" (ОАО): председателю правления <ФИО> и первому заместителю председателя правления <ФИО> с заявлением о выплате стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно в полном объеме.
Данный факт также подтверждает то обстоятельство, что С.Л. не была лишена возможности своевременно обратиться в суд с аналогичным заявлением.
Ссылки С.Л. в возражениях на апелляционную жалобу на то, что, обращаясь 29 октября 2014 года и 13 января 2015 года к руководству "АТБ" (ОАО), она пыталась разрешить возникший спор во внесудебном порядке, не имеют правового значения при решении вопроса о восстановлении срока обращения в суд, поскольку указанная причина не может быть признана уважительной причиной пропуска срока в свете вышеприведенных разъяснений постановления Пленума Верховного Суда РФ, согласно которым к числу уважительных причин пропуска срока могут быть отнесены только те обстоятельства, которые препятствовали работнику своевременно обратиться с иском в суд за разрешением индивидуального трудового спора. Соответственно, желание работника разрешить спор во внесудебном порядке является субъективным волеизъявлением работника и его нельзя признать причиной, объективно препятствующей обращению гражданина в суд.
Вопреки указаниям истицы в возражениях на апелляционную жалобу, судебная коллегия признала, что праздничные дни с 1 по 11 января 2015 года не препятствовали своевременному обращению в суд, а, напротив, способствовали ему, потому что в эти дни истица имела больше возможностей, дополнительного времени для написания заявления в суд, так как данные дни являлись нерабочими.
При таких обстоятельствах коллегия пришла к выводу о том, что у С.Л. имелась реальная возможность своевременного обращения в суд по вышеуказанному индивидуальному трудовому спору, в связи с чем суд первой инстанции необоснованно восстановил пропущенный ею срок обращения в суд.
Отменяя решение суда первой инстанции, судебная коллегия на основании вышеизложенного приняла новое решение об отказе С.Л. в удовлетворении ее исковых требований к "АТБ" (ОАО) в связи с пропуском установленного ч. 1 ст. 392 ТК РФ срока обращения в суд.
Дело № 2-16/15, № 33-94/15
судья Осипов С.Ф.
1.5. Отношения, возникшие на основании гражданско-правовых договоров, которыми фактически установлены обязанность исполнителя (работника) подчиняться правилам внутреннего трудового распорядка, а также лично выполнять определенную, заранее обусловленную трудовую функцию, тождественную той, которую исполнитель (работник) ранее выполнял по трудовому договору до его увольнения по сокращению штатов, по своей правовой природе являются трудовыми.
Решением Билибинского районного суда от 12 мая 2015 года оставлено без удовлетворения исковое заявление Э. к Муниципальному автономному учреждению культуры "Центральная библиотека Билибинского муниципального района" о признании отношений трудовыми, внесении записи в трудовую книжку и других требованиях.
Отменяя решение суда первой инстанции и удовлетворяя заявленные исковые требования, судебная коллегия пришла к следующему.
В соответствии со статьей 15 ТК РФ трудовые отношения - отношения, основанные на соглашении между работником и работодателем о личном выполнении работником за плату трудовой функции (работы по должности в соответствии со штатным расписанием, профессии, специальности с указанием квалификации; конкретного вида поручаемой работнику работы), подчинении работника правилам внутреннего трудового распорядка при обеспечении работодателем условий труда, предусмотренных трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, коллективным договором, соглашениями, локальными нормативными актами, трудовым договором. Заключение гражданско-правовых договоров, фактически регулирующих трудовые отношения между работником и работодателем, не допускается.
В силу статьи 56 ТК РФ трудовой договор - соглашение между работодателем и работником, в соответствии с которым работодатель обязуется предоставить работнику работу по обусловленной трудовой функции, обеспечить условия труда, предусмотренные трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, коллективным договором, соглашениями, локальными нормативными актами и данным соглашением, своевременно и в полном размере выплачивать работнику заработную плату, а работник обязуется лично выполнять определенную этим соглашением трудовую функцию, соблюдать правила внутреннего трудового распорядка, действующие у данного работодателя.
Учитывая приведенные положения закона, к характерным признакам трудового правоотношения, как обоснованно указал суд первой инстанции, относятся: личный характер прав и обязанностей работника; обязанность работника выполнять определенную, заранее обусловленную трудовую функцию; подчинение работника правилам внутреннего трудового распорядка при обеспечении работодателем условий труда; возмездный характер (оплата производится за труд).
Как следует из материалов дела, согласно заключенным с Э. договорам на выполнение работ (оказание услуг) от 20 января 2014 года, 3 февраля 2014 года, 3 марта 2014 года, 1 апреля 2014 года, 1 мая 2014 года, последняя обязалась выполнять работу по проверке целостности здания и помещений библиотеки в нерабочие часы, а из договоров от 2 июня 2014 года, 9 июля 2014 года, 1 августа 2014 года, 1 сентября 2014 года, 3 октября 2014 года, 5 ноября 2014 года, 4 декабря 2014 года - работу по уборке служебных и подсобных помещений библиотеки, мест общего пользования.
Оценив предмет оспариваемых договоров (совокупность работ, действий, обязательств, характеризующих сущность заключаемой сделки), коллегия признала заслуживающим внимания довод апелляционной жалобы истицы о том, что данными договорами фактически закреплена ее обязанность выполнять определенную, заранее обусловленную трудовую функцию - работу по проверке целостности здания и помещений библиотеки в нерабочие часы, а также по уборке служебных и подсобных помещений библиотеки. Из объяснений истицы, показаний свидетеля <ФИО>, должностной инструкции уборщика производственных и служебных помещений следует, что с регулированием отношений посредством гражданско-правовых договоров обязанности истицы, которые она выполняла до увольнения по сокращению штатов из МАУК "ЦБ БМР", фактически не изменились.
Коллегия признала обоснованным также довод апелляционной жалобы истицы о том, что оспариваемыми договорами был закреплен личный характер ее обязанностей. Так, договоры, заключенные в период с января по май 2014 года, не предусматривают возможности привлечения других лиц для выполнения работ (оказания услуг) по этим договорам. Это же обстоятельство фактически подтвердила в судебном заседании 21 апреля 2015 года представитель ответчика <ФИО>, указавшая, что (далее дословно): "В библиотеке имеется большая коллекция книжных материалов, которая является весьма ценным имуществом, и если при выполнении услуг будут заходить бесконтрольно посторонние люди, обеспечить сохранность имущества будет проблематично". Начиная с июня 2014 года, личный характер обязанностей работника прямо предусмотрен пунктами 3.3.2 договоров: "Исполнитель обязан: выполнять услуги лично".
Коллегия признала доказанным и факт подчинения Э. правилам внутреннего трудового распорядка. В ходе производства по делу истица последовательно утверждала о том, что, выполняя возложенные на нее трудовые функции сторожа, выходила на работу с 19 часов до 9 часов по графику, установленному руководителем, а выполняя функции уборщицы, - с 10 до 17 часов, без перерыва на обед, по согласованию с руководителем, при режиме работы библиотеки с 9 до 17 часов, с перерывом на обед с 13 до 14 часов. Все ранние уходы с работы, отсутствие на работе (при наличии уважительных причин) оговаривала с руководителем. Ее график работы с заключением гражданско-правовых договоров остался неизменным. Указанное обстоятельство подтвердили в суде свидетель <ФИО>, пояснившая, что режим работы Э. в качестве уборщицы был с 10 до 17 часов без перерыва на обед, и, несмотря на увольнение и заключение гражданско-правовых договоров, остался неизменным; свидетель <ФИО>, пояснившая, что рабочий день Э. начинался ранее 11 часов и заканчивался в 16 часов, преждевременный уход с работы согласовывался с руководителем библиотеки; свидетель <ФИО>, хотя и отрицавшая факт существования установленного режима работы для Э., но подтвердившая, что о приходе и уходе с работы истица должна была уведомлять лицо, осуществляющее в организации ответчика административные функции. Коллегия оценила критически утверждение представителя ответчика <ФИО> в суде первой инстанции о том, что уведомление руководства о преждевременном уходе с работы было личной инициативной истицы и не носило разрешительного характера, поскольку это утверждение опровергается совокупностью исследованных в ходе производства по делу доказательств. Неведение ответчиком табеля учета рабочего времени Э. само по себе не свидетельствует об отсутствии трудовых правоотношений.
Что касается возмездного характера договоров, то коллегия, несмотря на то, что утверждение истицы о применении ответчиком при расчете с ней тарифных ставок и окладов не нашло своего подтверждения в ходе судебного разбирательства, пришла к выводу о том, что оплата ответчиком работ (услуг) по договорам производилась не за конечный результат: отсутствие жалоб заказчика на своевременность и качество оказанных услуг, как это определил суд первой инстанции и утверждал ответчик, а за выполнение Э. конкретной трудовой функции. К такому выводу коллегия пришла с учетом характера выполняемой Э. работы, а также анализа размеров денежного вознаграждения, полученного ею по спорным договорам, и размеров заработной платы, получаемой истицей до увольнения из организации ответчика по сокращению штатов, являющихся приблизительно одинаковыми. Сама по себе оплата труда Э. по статье расходов, предназначенной для оплаты договоров гражданско-правового характера, а не для оплаты труда работников, не свидетельствует о правовой природе договора.
Оценивая характер сложившихся между сторонами спора отношений, коллегия приняла во внимание факт обеспечения работодателем условий труда Э., на что указывала истица, не отрицал в судебных заседаниях представитель ответчика, и что прямо предусмотрено пунктами 3.3.1 договоров от июня - декабря 2014 года: "Заказчик обязан обеспечить Исполнителя всем необходимым для выполнения услуг, предусмотренных настоящим Договором", а также то обстоятельство, что договоры на выполнение работ (оказание услуг) системно перезаключались сторонами на новый срок по окончании срока предыдущего договора, сложившиеся между сторонами спора отношения, несмотря на ежемесячное перезаключение договоров, носили явно выраженный длящийся и постоянный характер, истица была допущена к работе по гражданско-правовому договору уже на следующий день после увольнения из организации ответчика по сокращению штатов.
Ссылку суда первой инстанции в обжалуемом решении на непредоставление Э. ответчику документов, необходимых для предъявления при заключении трудового договора и заявления о приеме на работу, отсутствие приказа о приеме на работу, отсутствие должности сторожа и уборщицы в штатном расписании ответчика коллегия признала необоснованной, поскольку приведенные судом обстоятельства не исключают возможности признания отношений между Э. и МАУК "ЦБ БМР" трудовыми, при наличии в этих отношениях признаков трудового договора. Более того, надлежащее оформление приема на работу в силу статьи 68 ТК РФ является обязанностью работодателя.
Учитывая изложенное, принимая во внимание положения части третьей статьи 19.1 ТК РФ, согласно которой неустранимые сомнения при рассмотрении судом споров о признании отношений, возникших на основании гражданско-правового договора, трудовыми отношениями толкуются в пользу наличия трудовых отношений, коллегия, с учетом фактических обстоятельств дела, сочла обоснованным довод апелляционной жалобы истицы о существовании между Э. и МАУК "ЦБ БМР" трудовых отношений в спорный период, поскольку это подтверждено совокупностью установленных судом обстоятельств.
Учитывая, что все юридически значимые обстоятельства спора установлены на основании имеющихся материалов дела, с которыми стороны ознакомлены, коллегия в соответствии со статьей 328 ГПК РФ отменила решение суда первой инстанции и вынесла по делу новое решение об удовлетворении исковых требований Э. к МАУК "ЦБ БМР" о признании отношений по договорам на выполнение работ трудовыми отношениями, понуждении ответчика внести в трудовую книжку Э. сведения о работе в период с 20 января 2014 года по 31 декабря 2014 года.
Дело № 2-48/15, № 33-111/15
судья Толстокорый А.Н.
1.6. Право на оплату один раз в два года за счет средств работодателя стоимости проезда к месту использования отпуска и обратно законодатель связывает с реализацией работником права на ежегодный оплачиваемый отпуск.
Решением Анадырского районного суда от 17 июня 2015 года исковое заявление Л.Г. к Федеральному государственному бюджетному учреждению "Главный центр информационных технологий и метеорологического обслуживания авиации Федеральной службы по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды" (ФГБУ "Авиаметтелеком Росгидромета") о взыскании компенсации расходов по оплате проезда к месту отдыха и обратно, компенсации морального вреда удовлетворено в полном объеме.
Удовлетворяя требование Л.Г. о компенсации расходов, затраченных на проезд, суд первой инстанции исходил из того, что с 1 марта 2013 года (по истечении шести месяцев непрерывной работы у работодателя) истица имела право на ежегодный оплачиваемый отпуск за период с 1 сентября 2012 года по 31 августа 2013 года, а также на оплату проезда к месту проведения отпуска и обратно за период с 1 сентября 2012 года по 31 августа 2014 года. Приняв во внимание, что Л.Г., находясь в вынужденном прогуле по вине работодателя, была лишена возможности воспользоваться отпуском, и, соответственно, правом на оплату проезда, суд пришел к выводу о необходимости компенсации фактически понесенных Л.Г. расходов, связанных с ее выездом в феврале - мае 2014 года к месту отдыха и обратно. Суд также удовлетворил требование истицы о взыскании денежной компенсации морального вреда, причиненного работодателем допущенным нарушением прав работника.
Отменяя решение суда первой инстанции и отказывая в удовлетворении исковых требований Л.Г., коллегия указала следующее.
В соответствии с частью 1 статьи 325 ТК РФ лица, работающие в организациях, расположенных в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, имеют право на оплату один раз в два года за счет средств работодателя стоимости проезда и провоза багажа в пределах территории Российской Федерации к месту использования отпуска и обратно. Право на компенсацию указанных расходов возникает у работника одновременно с правом на получение ежегодного оплачиваемого отпуска за первый год работы в данной организации.
Таким образом, как обоснованно указал в апелляционной жалобе ответчик, законодатель связал право на оплату один раз в два года за счет средств работодателя стоимости проезда к месту использования отпуска с реализацией работником права на ежегодный оплачиваемый отпуск.
Учитывая, что выезд Л.Г. в феврале - мае 2014 года не был связан с реализацией ею права на ежегодный оплачиваемый отпуск, а понесенные затраты не являлись затратами, связанными с проездом к месту использования отпуска и обратно, они не подлежали возмещению за счет средств работодателя.
При этом сама по себе невозможность реализации Л.Г. названных прав, а также причины, препятствующие этому, юридического значения не имеют, поскольку значимым в данном случае является факт использования ежегодного оплачиваемого отпуска одновременно с проездом.
Дело № 2-73/15, № 33-128/15
судья Косматенко О.А.
...
3. Процессуальные вопросы
3.1. Если лицо не наделено специальными процессуальными правомочиями, предусмотренными в ст. 54 ГПК РФ, в том числе правом на подписание и предъявление в суд исковых заявлений от имени юридического лица, то оно не вправе в порядке передоверия наделять данными полномочиями другого представителя юридического лица.
Решением Анадырского городского суда от 7 апреля 2015 года исковые требования ООО "ЧукотЖилСервис-Анадырь" к К.О., Т.Н., Т.Д., К.А. о взыскании задолженности по оплате жилого помещения, коммунальных услуг, пени и расходов по оплате государственной пошлины удовлетворены частично. С ответчиков в пользу ООО "ЧукотЖилСервис-Анадырь" в солидарном порядке взыскана сумма основной задолженности по оплате жилого помещения и коммунальных услуг за период с 1 августа 2012 года по 30 ноября 2014 года, а также расходы по оплате государственной пошлины.
Отменяя решение суда первой инстанции и оставляя исковое заявление ООО "ЧукотЖилСервис-Анадырь" без рассмотрения, коллегия указала следующее.
Согласно ч. 4 ст. 131 ГПК РФ исковое заявление подписывается истцом или его представителем при наличии у него полномочий на подписание заявления и предъявление его в суд.
Исходя из положений ст. 132 ГПК РФ, к исковому заявлению прилагаются доверенность или иной документ, удостоверяющие полномочия представителя истца.
В силу ч. 3 ст. 53 ГПК РФ (в редакции, действовавшей на момент предъявления иска в суд - 30 января 2015 года) доверенность от имени организации выдается за подписью ее руководителя или иного уполномоченного на это ее учредительными документами лица, скрепленной печатью этой организации.
При этом на основании ст. 54 ГПК РФ право представителя на подписание искового заявления, предъявление его в суд, передачу спора на рассмотрение третейского суда, предъявление встречного иска, полный или частичный отказ от исковых требований, уменьшение их размера, признание иска, изменение предмета или основания иска, заключение мирового соглашения, передачу полномочий другому лицу (передоверие), обжалование судебного постановления, предъявление исполнительного документа к взысканию, получение присужденного имущества или денег должно быть специально оговорено в доверенности, выданной представляемым лицом.
Таким образом, гражданским процессуальным законодательством предусмотрены специальные правила относительно закрепления в доверенности полномочий представителя на подписание искового заявления и предъявление его в суд: эти права должны быть отдельно оговорены в доверенности. Соответственно, суд при поступлении искового заявления, подписанного представителем лица, должен тщательно проверить соблюдение требований ч. 3 ст. 53, ст. 54 ГПК РФ.
Из п. 10.4 Устава ООО "ЧЖС-Анадырь" следует, что правом на выдачу доверенностей на право представительства от имени Общества, в том числе доверенностей с правом передоверия, обладает только генеральный директор Общества.
Как усматривается из материалов дела, исковое заявление от имени истца ООО "ЧЖС-Анадырь" подписано представителем по доверенности <ФИО> и подано в суд 30 января 2015 года.
<ФИО> действовала на основании доверенности от 15 октября 2014 года № 6, выданной ООО "ЧЖС-Анадырь" в лице заместителя генерального директора <ФИО>. В доверенности закреплено, в том числе право <ФИО> подписывать и подавать в суды всех уровней исковые заявления (заявления, жалобы, встречные иски).
Заместитель генерального директора <ФИО>, в свою очередь, выдавая доверенность <ФИО>, действовал на основании доверенности от 15 августа 2014 года № 3, выданной генеральным директором ООО "ЧЖС-Анадырь" <ФИО>, согласно которой ООО "ЧЖС-Анадырь" в лице генерального директора делегирует <ФИО> право подписи документов, связанных с деятельностью ООО "ЧЖС-Анадырь", а именно: договоров; сопроводительных писем; документов, связанных с экономической деятельностью; деловой переписки с государственными и муниципальными органами, учреждениями и организациями; доверенностей работникам для представления интересов ООО "ЧЖС-Анадырь".
Между тем доверенностью от 15 августа 2014 года <ФИО> не предоставлены полномочия по наделению представителей юридического лица специальными процессуальными правомочиями, предусмотренными ст. 54 ГПК РФ, в том числе правом на подписание и предъявление в суд исковых заявлений от имени ООО "ЧЖС-Анадырь". Уставом ООО "ЧЖС-Анадырь" такие полномочия заместителю генерального директора Общества также не предоставлены.
На основании изложенного, принимая во внимание вышеприведенные положения ст. 54 ГПК РФ, коллегия пришла к выводу, что <ФИО>, подписывая доверенность на имя ФИО57 от имени ООО "ЧЖС-Анадырь", не имел полномочий на наделение ее правом подписания исковых заявлений и предъявление их в суд от имени юридического лица. Следовательно, исковое заявление подписано от имени ООО "ЧЖС-Анадырь" и подано в суд лицом, не имеющим полномочий на его подписание и предъявление в суд, в связи с чем у суда первой инстанции отсутствовали законные основания для принятия данного искового заявления к своему производству и рассмотрения дела по существу. В связи с изложенным решение суда первой инстанции отменено, а исковое заявление ООО "ЧукотЖилСервис-Анадырь" в соответствии с абз. 4 ст. 222 ГПК РФ оставлено без рассмотрения.
Дело № 2-182/15, № 33-102/15
судья Кодес А.В.
3.2. В случае обращения в суд с заявлением о восстановлении пропущенного срока, установленного для устранения недостатков искового заявления, суду следует отказать в принятии такого заявления в соответствии с частью 4 статьи 1, пунктом 1 части 1 статьи 134 ГПК РФ.
Определением Чаунского районного суда от 17 марта 2015 года заявление З. о восстановлении пропущенного срока для устранения недостатков искового заявления З. к обществу с ограниченной ответственностью "Золоторудная компания "Майское" о признании увольнения незаконным и других требованиях - возвращено заявителю со всеми приложенными к нему документами".
Возвращая заявление З. о восстановлении пропущенного срока, предоставленного для устранения недостатков поданного им искового заявления, суд первой инстанции исходил из того, что пропущенный процессуальный срок, назначенный определением суда для устранения недостатков иска, не может быть восстановлен, поскольку статьей 112 ГПК РФ предусмотрено восстановление сроков, установленных федеральным законом.
Коллегия признала соответствующим закону и фактическим обстоятельствам дела вывод суда первой инстанции об отсутствии правовых оснований для рассмотрения по существу указанного процессуального вопроса.
Вместе с тем коллегия не согласилась с выводами суда первой инстанции о возвращении заявления З. о восстановлении пропущенного срока, установленного судом для устранения недостатков искового заявления, на основании части 4 статьи 1 ГПК РФ (аналогия закона), пункта 2 части 1 статьи 135 ГПК РФ.
Исходя из правовой природы срока, предоставленного судьей для устранения недостатков искового заявления, процессуальным законом (статьи 111, 112 ГПК РФ) не установлена возможность восстановления этого срока. Соответственно заявителю не предоставлено право на подачу заявления для рассмотрения этого процессуального вопроса. Такое заявление не подлежит разрешению судом.
Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации не установлены нормы, закрепляющие действия суда в случае подачи лицами, участвующими в деле, заявления о восстановлении пропущенного процессуального срока, предоставленного судом для исправления недостатков заявления.
Вместе с тем в силу части 4 статьи 1 ГПК РФ в случае отсутствия нормы процессуального права, регулирующей отношения, возникшие в ходе гражданского судопроизводства, федеральные суды общей юрисдикции и мировые судьи применяют норму, регулирующую сходные отношения (аналогия закона), а при отсутствии такой нормы действуют исходя из принципов осуществления правосудия в Российской Федерации (аналогия права).
Согласно пункту 1 части 1 статьи 134 ГПК РФ судья отказывает в принятии искового заявления в случае, если заявление не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства.
Учитывая, что в данном случае заявителю не предоставлено право на подачу заявления о восстановлении пропущенного срока, установленного для устранения недостатков искового заявления, то суду первой инстанции следовало отказать в принятии заявления З. в соответствии с частью 4 статьи 1, пунктом 1 части 1 статьи 134 ГПК РФ, а не возвратить ему это заявление на основании пункта 2 части 1 статьи 135 ГПК РФ, как это сделал суд. Применение судом по аналогии пункта 2 части 1 статьи 135 ГПК РФ предполагает наличие у заявителя права на обращение в суд с таким заявлением и не препятствует его повторному обращению в суд в случае, если будут устранены допущенные нарушения.
Дело № 05-37/м-96/2014, № 33-121/15
судья Крючкова Е.В.
3.3. Представительный орган работников, в частности, Совет трудового коллектива, не обладает полномочиями по обращению в суд за защитой прав, свобод и законных интересов трудового коллектива.
Решением Анадырского районного суда от 17 июня 2015 года А.О. отказано в удовлетворении заявления о признании незаконными действия прокуратуры Анадырского района Чукотского автономного округа в части неознакомления с коллективной жалобой (обращением) работников открытого акционерного общества "Шахта "Угольная", на основании которой в феврале 2015 года прокурор Анадырского района провел проверку исполнения трудового законодательства по выплате заработной платы за декабрь 2014 года, возложении обязанности предоставить для ознакомления коллективную жалобу (обращение) работников открытого акционерного общества "Шахта "Угольная", на основании которой в феврале 2015 года прокурор Анадырского района провел проверку исполнения трудового законодательства по выплате заработной платы за декабрь 2014 года, возложении обязанности на прокурора Анадырского района принести извинения коллективу открытого акционерного общества "Шахта "Угольная" путем направления письменного обращения либо лично о непредставлении "коллективной" жалобы и дискредитации всех работников шахты.
Отменяя решение суда первой инстанции и прекращая производство по делу, судебная коллегия пришла к следующему.
Согласно абзацу 2 статьи 220 ГПК РФ суд прекращает производство по делу, если дело не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства по основаниям, предусмотренным пунктом 1 части 1 статьи 134 ГПК РФ.
В соответствии со статьей 254 ГПК РФ гражданин, организация вправе оспорить в суде решение, действие (бездействие) органа государственной власти, органа местного самоуправления, должностного лица, государственного или муниципального служащего, если считают, что нарушены их права и свободы.
Из содержания заявления А.О., имеющейся в деле выписки из протокола собрания Совета трудового коллектива ОАО "Шахта "Угольная" усматривается, что, несмотря на то, что заявление подано А.О. от своего имени, фактически она обратилась в суд по поручению и от имени Совета трудового коллектива ОАО "Шахта "Угольная" в интересах трудового коллектива предприятия.
По общему правилу, граждане и организации в силу статей 3 и 4 ГПК РФ вправе обратиться в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов.
Совет трудового коллектива ОАО "Шахта "Угольная" таким правом не наделен.
Статья 23 ТК РФ определяет социальное партнерство в сфере труда как систему взаимоотношений между работниками (представителями работников), работодателями (представителями работодателей), органами государственной власти, органами местного самоуправления, направленную на обеспечение согласования интересов работников и работодателей по вопросам регулирования трудовых отношений и иных непосредственно связанных с ними отношений.
В соответствии с частью 1 статьи 29 ТК РФ представителями работников в социальном партнерстве являются: профессиональные союзы и их объединения, иные профсоюзные организации, предусмотренные уставами общероссийских, межрегиональных профсоюзов, или иные представители, избираемые работниками в случаях, предусмотренных данным Кодексом.
Согласно части 1 статьи 31 ТК РФ в случаях, когда работники данного работодателя не объединены в какие-либо первичные профсоюзные организации или ни одна из имеющихся первичных профсоюзных организаций не объединяет более половины работников данного работодателя и не уполномочена в порядке, установленном ТК РФ, представлять интересы всех работников в социальном партнерстве на локальном уровне, на общем собрании (конференции) работников для осуществления указанных полномочий тайным голосованием может быть избран из числа работников иной представитель (представительный орган).
Таким образом, полномочия представительного органа, в частности, Совета трудового коллектива, ограничены представлением интересов работников, занятых у конкретного работодателя, в отношениях социального партнерства на локальном уровне.
Иными полномочиями, в частности, правом на обращение в суд, такой представительный орган не наделен.
Доказательства, свидетельствующие о том, что А.О. при обращении в суд представляла интересы других лиц (трудового коллектива ОАО "Шахта "Угольная") и имела на это соответствующие полномочия, в материалах дела отсутствуют.
Не обладала А.О. правом на обращение в суд в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц и на основании статьи 46 ГПК РФ, поскольку законом не предусмотрена возможность обращения граждан в суд в интересах трудового коллектива.
Что касается защиты А.О. собственных интересов, как одного из членов трудового коллектива, то ненаправление прокурором Анадырского района в ее адрес копии коллективной жалобы очевидно не нарушало ее прав, свобод и законных интересов, поскольку, как видно из материалов дела, А.О. с заявлением о направлении в ее адрес копии данной жалобы в прокуратуру Анадырского района не обращалась.
При указанных обстоятельствах суду первой инстанции следовало отказать А.О. в принятии заявления, поданного последней как в интересах трудового коллектива (независимо от того, подано это заявление от имени Совета трудового коллектива или от ее имени), так и в собственных интересах, на основании пункта 1 части 1 статьи 134 ГПК РФ, а не рассматривать данное дело по существу. Допущенное судом первой инстанции на стадии принятия заявления А.О. нарушение норм процессуального права привело к вынесению неправильного судебного решения, что в соответствии с пунктом 4 части 1 статьи 330 ГПК РФ явилось основанием к отмене решения суда первой инстанции в апелляционном порядке, с прекращением производства по делу в соответствии с абзацем 2 статьи 220 ГПК РФ.
Дело № 2-174/15, № 33-124/15
судья Горбунова Г.С.
3.4. Разрешение вопроса о соблюдении срока обращения в суд с заявлением о пересмотре судебного постановления по вновь открывшимся обстоятельствам является обязанностью суда независимо от заявления об этом стороны в споре.
Определением Билибинского районного суда от 26 июня 2015 года К.Е. отказано в пересмотре судебного постановления - решения Билибинского районного суда ЧАО от 13 июля 2011 года по вновь открывшимся обстоятельствам.
Отказывая в удовлетворении заявления К.Е. о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам решения Билибинского районного суда от 13 июля 2011 года по гражданскому делу № 2-94/2011, суд первой инстанции исходил из того, что заявителем без уважительных причин пропущен предусмотренный статьей 394 ГПК РФ трехмесячный срок обращения в суд с таким заявлением.
Судебная коллегия признала данный вывод суда первой инстанции соответствующим фактическим обстоятельствам дела и закону, основанным на правильном применении норм процессуального права.
Коллегия сочла основанным на неправильном толковании заявителем норм процессуального закона довод частной жалобы со ссылкой на часть 6 статьи 152 ГПК РФ о том, что суд в нарушение требований статьи 12 ГПК РФ разрешил вопрос о пропуске К.Е. срока обращения в суд в отсутствие заявления об этом ответчика.
Предусмотренный частью 6 статьи 152 ГПК РФ порядок рассмотрения вопроса о пропуске истцом без уважительных причин срока исковой давности для защиты права и установленного федеральным законом срока обращения в суд (по заявлению стороны в споре) распространяется на сроки, установленные материальными законами (Гражданский кодекс РФ, Трудовой кодекс РФ).
Право на совершение процессуальных действий, в частности, право на подачу заявления о пересмотре судебного постановления по вновь открывшимся обстоятельствам погашается с истечением установленного федеральным законом процессуального срока в соответствии со статьей 109 ГПК РФ. Пропущенный по уважительным причинам процессуальный срок может быть восстановлен в порядке, установленном статьей 112 ГПК РФ.
По смыслу разъяснений Верховного Суда РФ, приведенных в пункте 4 Постановления Пленума от 11 декабря 2012 года № 31 "О применении норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении судами заявлений, представлений о пересмотре по вновь открывшимся или новым обстоятельствам вступивших в законную силу судебных постановлений", выяснение в судебном заседании вопроса о соблюдении срока обращения в суд с заявлением о пересмотре судебного постановления по вновь открывшимся обстоятельствам является обязанностью суда независимо от заявления об этом стороны в споре. Исходя из изложенного, разрешение судом первой инстанции вопроса о соблюдении К.Е. срока обращения в суд с заявлением о пересмотре судебного постановления по вновь открывшимся обстоятельствам без заявления о его пропуске ответчиком не противоречит действующему процессуальному законодательству.
Дело № 2-94/11, № 33-129/15
судья Толстокорый А.Н.
Источник
Если информации, представленной на сайте, не хватило для решения Вашей проблемы – звоните по телефону
юрист по трудовому праву
юрист по трудовому праву